Особенно,... 
119 
Теперь он выжидал. Он мог руководить ими, но не обманывать их. И в любом случае они должны знать, что он им предлагает. И он выжидал, пока не утихнет шум. Ибо они опять заговорили все сразу: одни пришли в ужас, другие, и Геллон больше всех, говорили, что зачем им этот город, раз викинги потратили на него столько сил, а в итоге еще могут и заразиться. Геллон тут же встал, говорил, что он немедленно покинет это проклятое место, и ему и дела нет, что решат о его уходе викинги. Свою славу и богатство он завоюет и в других местах, где нет заразы. И он засмеялся, вздернув подбородок с раздвоенной бородой.
Ролло поднял руку, призывая к тишине.
– Эпидемия в городе началась более месяца назад, – спокойно сказал Ролло. – Когда зараза не распространяется по открытому пространству, то она идет на убыль, и за такой срок сама сходит на нет в одном месте. Слабые умирают, сильные выживают, иных она и вовсе минует. И если мы войдем в город сейчас, нам уже не так и страшна будет болезнь. А монастыри Шартра, их сокровища, богатство горожан – все это будет вашим. Чтобы вы могли жить королями до конца дней. А если ты, Геллон, уйдешь… как уже ушел однажды… Что ж – жаль. Ибо я думал поручить тебе ввести войска в город, когда откроют ворота.
Он увидел, как нервно задергался один из кончиков бороды Геллона. Ролло знал уязвимое место ярла, знал, что сказанным попадет прямо в точку. Геллон честолюбив, а если он введет войска в Шартр, то именно ему будет принадлежать слава покорителя города.
Ну тут Рагнар, недовольный, что вся слава достанется другому, луарцу, резко высказался против:
– Зачем нам спешить и рисковать? Стоит обождать, и ослабленный оспой Шартр сам падет перед нами, как падает с яблони подгнивший плод. Мы добудем богатство, но обойдемся без жертв. Или Ролло не терпится вернуть сбежавшую от него красавицу?
Последняя фраза – как пощечина. Но Рагнар понимал, что после того, как Ролло ради Эммы, едва не обезумев, останавливал штурм, он вполне может поиграть на его нервах. Шутка, с одной стороны, издевка – с другой, но и напоминание викингам, что Ролло все же пошел против них ради своей женщины.
Ролло побледнел, но сдержался. Видел, что половина его ярлов поддержали Рагнара, но другие были возмущены подобной выходкой. Горячий Галль так и подскочил, его лицо покраснело.
– Не тебе, датчанин, столько раз предававшему норманнов, упрекать Ролло. Мы еще не забыли, как ты сам, как щенок, бегал за Белой Ведьмой.
Все вмиг загалдели. Кто принимал сторону Галля, кто выступал за Рагнара. Казалось, ярлы забыли, зачем собрались, шумели так, что не заметили, когда и закончилась гроза. Того и гляди схватятся за оружие. И тут кто-то крикнул:
– Глядите!
Только сейчас они почувствовали запах горелого мяса. Замерли. Ролло спокойно глядел на них, опустив руку на уголья треноги светильника.
– Я клянусь вам, что блюду ваши интересы, когда спешу со сдачей Шартра.
Божья клятва. Ее не нарушают. И та выдержка, с какой конунг держал ладонь в огне, подтверждала его правоту.
Первый не выдержал Лодин и резко оттолкнул руку конунга в сторону. Дышал так, словно сам испытал боль.
– Я верю тебе, Рольв. – И он медленно опустился перед ним на одно колено.
А потом они все. Последний опустился Рагнар, словно нехотя. Ролло оглядел их склоненные головы. Он добился своего, доказал, что достоин властвовать над ними. Рука болела… Ладонь вся взбугрилась волдырями. Он старался не замечать запаха собственной горелой плоти. Оглядел склоненные головы, и у него кольнуло сердце. Да, он опять взял их своей силой, своей волей. Они опять готовы признать его. Хотя он шел сегодня против них. Ради женщины, которая ему изменила…
Он не стал думать об этом. От этих мыслей он может вновь ослабеть. А сейчас ему должно оставаться сильным.
Резко тряхнул головой, отбросив с лица волосы. Потом сделал короткий жест здоровой рукой – приказ подняться. Он подчинил их, но не должен унижать.
– Я не хочу, чтобы вы верили мне на слово. Поэтому сообщаю, что узнал. В городе ждут подмоги. Ждут давно. Я не знаю, что удерживает герцога франков, но он может явиться в любой миг. Поэтому нам надо спешить. Город будет наш – я обещаю. И не позднее, чем сегодня. А теперь слушайте.
Он сел в кресло. Свесил обожженную правую руку. Левая привычным жестом легла на рукоять Глитнира. Он заговорил. Ярлы слушали. План был дерзок, но обнадеживал. И они верили ему.
– А моя жена… – закончил Ролло. – Пусть это будет моя забота. И только мне решать, как с нею поступить.
119 
