54 
Серёга закряхтел в углу, а командир предостерегающе поднял руку. Интересно, что Гусев мне своим кряхтеньем, сказать хотел? И вид у моего боевого братана, какой-то необычно виноватый. Я его таким вообще никогда не видел. Наглым, весёлым, злым, сосредоточенным, таинственным, но никогда не виноватым. То есть было иногда напускное, но сейчас ему действительно не по себе. Что же происходит? От этих мыслей отвлёк Колычев:
— Видишь ли, в чём дело... Помнишь, две недели назад, ты Пучкова с Козыревым потерял? Я знаю, что ты относишься к лейтенанту, как к младшему брату. Тогда ещё ничего не известно было, и чтобы у тебя резьбу не сорвало, я тебя напоил... Помнишь?
Конечно помню, блин! Такое — хрен забудешь. Я тогда наверное, смертельную для себя дозу спирта выдул и хоть бы хны. Но нервы действительно отпустило. Дождавшись моего кивка, командир продолжил:
— Я сам тогда волновался и поэтому вечером, пошёл тебя искать. Нашёл вас с Гусевым возле речки. Ты меня увидел, обниматься полез. Потом всё переживал, что у тебя какой-то сотки нет, чтобы с Пучковым связаться. И что в своё время, очень мало интересовался прошедшей войной. Мол, в каком-то инернете есть масса информации, про наши доисторические времена, только тебе тогда она была не интересна. И про демократов, которые полное говно, долго распространялся... А особенно сильно, ругал американцев с англичанами. Немцев почему-то наоборот — хвалил. Мол, в отличие от всей остальной европейской шелупони, русских из-за угла пнуть не норовят и сносом наших памятников не занимаются. Гитлера правда — конченным мудаком обозвал. Про подлюк инопланетян рассказывал, которые у тебя хорошую машину украли, но зато в очень интересное время сунули. Что на это скажешь?
Пис-с-сец... Я чуть со стула не упал. Всё было так неожиданно, что у меня даже глаз дёргаться начал. Как глупо получилось — один стакан спирта и два с половиной года маскировки — коту под хвост. Ё-моё, что теперь делать? Правду рассказать? А ведь самое смешное — поверят. Поверят и законопатят куда-нибудь под крепкий надзор, в помещение с мягкими стенами. Будут пылинки сдувать и в зад лобзать. Если же начну артачиться, разговор совсем другим получится. Причём даже без членовредительства. Уже сейчас фармакология достигла больших высот, поэтому долго упираться не выйдет. И как они мои знания дальнейшего мироустройства использовать будут, только бог ведает... Биомать! Мне ведь, даже бежать некуда! Да и если сбегу — толку? Всё пойдёт как шло, что тоже совершенно не устраивает. Столько сил вложил и всё зря?.. Исподлобья оглядел сослуживцев, замерших в ожидании ответа. Серёга даже рот приоткрыл и глаза у него стали какие-то слёзно — просящие.
А я вдруг всё понял. Ё-моё! Как пацана! Причём с самого начала! Все удивлявшие до этого вопросы, становились ясными и понятными. И почему у меня всё влёт получалось, и почему постороннего мужика, даже не проверяли толком. И каким макаром «контуженый» новичок вообще в столь серьёзное подразделение не только попал, но и смог в нём остаться. Я же считал, что это исключительно моя заслуга. Выступал тут, как гениальный изобретатель и невье... в общем, охрененный пророк! А как меня слушали все, прямо рот раскрыв! Ой, как стыдно! Надо же быть настолько тупым, чтобы всё это не увидеть! Блин, и даже Сталин выходит — Ваньку валял! Стало понятно, почему все мои действия, за которые любого, не взирая на чины, под монастырь бы подвели и стенкой завершили, заканчивались максимум, выволочкой от Колычева. Ё... я даже с мысли сбился... неужели и Лёха — подставной? Вот ведь предки хитрожопые! Совершенно не ожидал от них такой проницательности.
...А я то себя, самым умным считал... Ох, не довело до добра раздутое самомнение. И что дальше?.. Кашлянул, рывком встав и отслеживая реакцию окружающих. Никто к оружию не дёрнулся — уже хорошо. Ну ладно, мой ход.
— Товарищ комиссар государственной безопасности третьего ранга, есть один вопрос — и давно вы меня вели?
НКВДешный генерал, которого я привык считать отцом-командиром, хмыкнул и ответил:
— Да в общем, с самого начала. После доклада Леврентию Павловичу о приходе Гусева с неизвестным человеком, я уже хотел после госпиталя отправить тебя дальше, на фильтр, к армейским особистам. Вот только буквально через два часа после разговора, на меня вышел сам Верховный и приказал оставить тебя у нас. Он вообще, много тогда указаний дал...
— И когда почуяли неладное со мной?
54 
