164 
— Иван Данилович, вы не кипятитесь. Товарищ Лисов, конечно, торопит события, но глава НКВД уже в курсе произошедшего и доложит обо всём Верховному. Так что подобные вопросы, вам задавать всё равно будут. А Илья Иванович, интересуется не из пустого любопытства. Ведь мы сорвали только одно покушение и нет никакой гарантии, что не готовиться второе...
— Угу... И мы не следователи, чтобы всё это раскручивать. Нормальный человек поблагодарил бы за спасение жизни, а вы вместо того, чтобы нам помочь, кричите...
Я это пробурчал себе под нос, но генерал услышал. Смущённо потерев бровь, он хмыкнул и извинился. А потом, выйдя из-за стола, произнёс:
— Не поймите меня неправильно товарищи. Я действительно вам благодарен, но не считаю возможным вмешивать какие-то свои личные дрязги в это дело, или голословно обвинять кого-либо. Тем более, как говорили древние — предупреждён, значит вооружён. Так вот, я теперь предупреждён.
Гусев всё это выслушал и возразил:
— Извините Иван Данилович, это не может быть вашим личным делом. Вы, командующий фронтом и при этом, один из самых выдающихся наших военачальников, поэтому, потерять вас из-за каких-то как вы выразились дрязг, мы просто не имеем права.
— Это точно. Придёт на ваше место кто-нибудь вроде Жукова и всё что вы сохранили за все годы войны, положит под Кенигсбергом. Людей беречь, как это вы делаете, мало кто может...
При упоминании мною Жукова, Черняховский катнул желваки на щеках и отойдя к окну, несколько минут смотрел во двор. Потом он повернулся и сказал:
— Хорошо. Если вопрос стоит так... Но учтите — это только слова и никаких доказательств у меня нет... Полтора месяца назад, будучи в Москве на совещании, я крупно повздорил с Георгием Константиновичем...
— Прямо на совещании?
— Нет, уже после него. Разговор был приватный, но от этого особо острый. Жуков начал хамить в своей обычной манере, я тоже не выдержал и сказал всё, что о нём думаю. После чего маршал, пообещал мне очень недолгую жизнь.
Серёга поинтересовался у замолкшего генерала:
— А почему вы ничего не доложили Верховному?
Черняховский посмотрел на него, как на маленького ребёнка:
— Сергей Андреевич вы что? Я, генерал Красной Армии, буду жаловаться Верховному на угрозы маршала? Как это будет выглядеть? Не говоря, то что это совершенно не по-мужски, так это ещё и просто смешно — что это за боевой офицер, который угроз испугался? Как же он с врагом сражаться будет, если его словами напугать можно? Да и не принимал я их особо всерьёз. У Жукова характер взрывной, но чтобы пойти на такое...
Тут влез я:
— А из-за чего вы с ним поцапались? Почему маршал так взбеленился?
Генерал пожевал губами, в раздумьях, а потом махнул рукой:
— Вы наверное в курсе, что некоторые наши военачальники любят сувениры. Ну, так сказать — военные трофеи. Особенно, это стало заметно когда мы перешли границу СССР. В Европе много соблазнов... Только Георгий Константинович, отличается ОСОБОЙ любовью к подобным вещам. Когда я указал, что такое поведение не пристало советскому маршалу, Жуков начал орать. Хамить он умеет, поэтому разговор быстро перешёл в другую плоскость...
Мда... Про безудержную любовь к «трофеям», как мягко выразился генерал, я был в курсе. Если говорить прямо — мародёрничали все, по мере возможности. Кто-то больше, кто-то меньше, но чем выше звание, тем большее количество ценностей отсылалось на родину. Причём, если солдата, за явную мародёрку могли поставить к стенке, то генералитет, развернулся вовсю. Конечно, далеко не все, но как правильно сказал Черняховский — в Европе много соблазнов... Таких людей иногда арестовывали и даже судили, только общий напор любителей «сувениров», возможность ареста не сильно останавливала, тем более, что на всё это следственные органы, в основном смотрели сквозь пальцы. Да чего далеко ходить — тот же Гриня, в поисках подарков для своих подопечных девчонок, шмотки далеко не в магазине покупал. Да и я сам... Как-то в одной усадьбе, увидел шикарный меч и сдерживаться не стал — тут же его прихватизировал. А в другом доме, Марат нашёл похожий клинок и тоже его урвал. Мы с ним потом решили устроить рыцарские бои, с этими тяжеленными железяками, только Серёга всё испортил. Увидев сей средневековый махач, он молча отобрал у нас древнее оружие и запулил оба меча в ближайшее болото...
А по мелочи и вспоминать не хочется... Та же табакерка — старинная, серебряная с разными вензелями и финтифлюшками, зачем мне понадобилась? Табак я не нюхаю, да и в кармане не потаскаешь, но ведь тоже себе забрал — просто как красивую вещицу. До сих пор в вещмешке валяется...
164 
