Особенно,... 
102 
Только хотел поделиться этой мыслью с напарником, как вдруг услышали глухой звук мотора. Оп-па! Холод сразу куда-то исчез и я, стал напряжённо вглядываться в изломанный контур старой мельницы. Машины так и не увидел, но движок пофыркав замолк, а потом, минут через пятнадцать с той стороны стали выныривать силуэты идущих гуськом людей. Наша пара находилась ближе всех к противнику, поэтому сейчас я, как старшина Васков из известного фильма, беззвучно считал проходящих мимо налётчиков ...Восемь...Девять...Десять... Всё? Вроде всё... Итого, десять ухарей с автоматами, да ещё и одним пулемётом, бодрым шагом двигаются к шато. И возле грузовика, наверняка кто-то остался. Кстати этот кто-то и есть наша, с Фёдором Рыжковым, основная задача. Вовсе не улыбалось, если вдруг какой-нибудь особо шустрый фрукт свалит на машине. Надо чтобы команда ловцов просто исчезла. Лимонники конечно поймут, что их людей положили, но зато потом, когда немцев из Франции вышибут, к Кравцовым за убийство солдат претензий предъявить не смогут. Не будет ни свидетелей ни доказательств. Да и меня тут искать сразу перестанут. В самом деле — не идиот же русский дипломат, оставаться в рассекреченном месте? Так что, всё должно срастись нормально.
Тем временем, облитые луной фигуры, пёрли прямо на пулемётчика, огибая теплицы справа. Показав напарнику, чтобы он оставался на месте, отполз чуть ближе к мельнице и приготовился к рывку. Федька мне будет спину прикрывать — вдруг, кто-нибудь сможет вырваться из огневого мешка, а уж с той, максимум парой человек, что возможно осталось возле машины, я и сам разберусь. Откинув приклад MP-40, вглядывался в обшарпанные стены мукомольни, но пока никого не видел. А когда сзади басовито заговорил пулемёт, не теряя ни секунды, рванул к мельнице, как на крыльях. В пять секунд добежал до стенки, и осторожно заглянул в проём. Так и есть — двое. Один стоя возле здоровенного каменного бублика валяющегося на земле, напряжённо вглядывался во вспышки выстрелов и что-то по-французски орал трущемуся возле грузовика человеку. Второй, судя по всему — водила, суетливо подпрыгивал на месте, а потом распахнул дверцу кабины, наверное собираясь завести свой пепелац.
А вот фиг вы угадали! Автомат коротко татакнул и француз отвалился от машины, упав под колёса. Я тут же перенёс огонь на второго, но тот гад, оказался шустрым и почти успел нырнуть за жёрнов. Только вот почти — не считается. Судя по тому, как противник вскрикнул, свою пулю он не пропустил. Стоя на колене и прижав приклад к плечу, я насторожённо водил стволом по сторонам, выискивая возможных затаившихся врагов. Но никто больше не появлялся. Слышны были только всё более редкие выстрелы со стороны поля и слезливое бормотание раненного, лежащего за каменным бубликом. Несколькими перекатами проскочил за машину, всё время, опасаясь гипотетического третьего, который мог затаиться на втором этаже мельницы. Но по мне никто не стрелял, только подраненный лягушатник, откинув подальше винтовку, кособоко встал, опираясь на жёрнов и глядя в ту сторону, откуда я минуту назад его подстрелил. Не особо обращая на недобитка внимания, нащупал под ногами половинку кирпича и крикнув:
— Граната!
Метнул его в выбитое окно на втором этаже. Француз, услышав мой вопль шарахнувшись в сторону упал, а вот на мельнице была тишина. Никто там кипеж не поднял, спасаясь от гранаты. Значит, действительно пусто... Ну вот и славно. Адреналиновая волна, которая накрыла с начала боя стала отпускать, поэтому опять заболела голова и рёбра, которые потревожил скачками по этим развалинам. Выстрелы возле теплиц прекратились совсем, и я подошёл к поднявшемуся французу, в котором с удивлением узнал баклажаноносого знакомца. Совсем хорошо, будет кого вдумчиво поспрашивать... В этот момент, через заборчик легко перепрыгнул Фёдор.
— Как тут у тебя?
— Чисто. Даже языка взял.
— И мужики тоже закончили. Сейчас сюда подойдут.
— Потерь нет?
— Ещё не знаю точно, но вроде нет.
Вскоре показались наши партизаны. Потерь действительно не было. Только Генка-пулемётчик получил в руку по касательной, но это относилось к разряду царапин. Да уж — пулемёт в упор и четыре автоматических ствола с фланга, это вам не цацки-пецки. Шестерых макизаров уложили в первые же секунды. Оставшиеся четверо брыкались не больше трёх минут и потеряв ещё двоих, подняли руки. Увидев морду оного из пленных, я метнулся к нему, и сходу влепил кулаком в ухо. Ещё один, блин, знакомый. Жалко конечно что не желтозубый, но и рыжий Дик, тоже сойдёт.
102 
