Особенно,... 
75 
Гусев на это только поморщился, а я поднявшись уже собрался уходить, но вдруг вспомнив о недавней мысли, сказал:
- Слушай, мон женераль, я тут твоего ординарца припашу. Ты не против?
Командир устало потер глаза и поинтересовался:
- На предмет?
- Хочу обмен сделать. У нас тут дамский "браунинг" с собой случайно оказался. Ну этот, который весь никелированный, образца девятьсот шестого года, помнишь? Ты его еще собирался у меня слямзить и Лизавете, что с секретчиками приезжала, подарить.
- У тебя их штук пять заныкано. А я захотел бы - слямзил. Но ты ведь развонялся до небес - "обменный фонд, обменный фонд"… Ладно, не о том разговор. Зачем тебе Рыбников?
- Да вот, есть идея твоего Васю напрячь, чтобы он этот ствол, у летунов на "кольт" сменял.
Серега вытаращил глаза:
- На хрена?
- Что за женские вопросы? Просто меня в коллекции нет модификации двадцать третьего года. А тут все амеры с таким рассекают.
- Ага! Умнее ничего не придумал? Подбить кого-то из союзников на воинское преступление, связанное с передачей штатного оружия в чужие руки. Даже не с передачей, а с отдачей! И на это дело хочешь привлечь ординарца генерал-майора НКВД? У тебя мозги вообще как, есть?
- Конечно. Васька ведь не сам, ченч проводить будет. Озадачит бойца из БАО и дело с концом. А америкос этот "кольт" спишет, как два пальца об асфальт! Это ведь не последний ствол в их армии. Ты что, летунов не знаешь?
- Я запрещаю! Категорически! И главное сам, сам не вздумай этим заняться! А то знаю я тебя - у летчика амнезия, оружие потеряно, а у Лисова в чемодане новая игрушка!
Гусев так перевозбудился, что с него слетела вся усталость а я, махнув рукой ответил:
- Ну и хрен с тобой золотая рыбка. Нет так нет - зачем же так орать? Не больно то и хотелось. Только запомни когда я, когда-нибудь в будущем, разложу всю свою шикарную коллекцию, там останется одно пустое место. Вместо пистолета будет висеть плакатик - "здесь должен был быть "кольт М1911А1", которого нет по причине того, что Гусев - козел"
- Пошел вон!
Серега швырнул в меня карандашом, но не попал, отчего обозлился еще больше. Плюхнувшись обратно на стул, он прошипел:
- И ты, Лисов, меня хорошо понял? Чтобы никаких обменов! Одного секонд-лейтенанта, как ты в таких случаях говоришь - "развел" и хватит! Самому-то, не стыдно?
- С чего бы? Тот младшой на меня сам налетел аки вепрь, когда "Мороженое мясо" увидел. Долго гонялся на коленях, все руки обслюнявил, невзирая на царящую вокруг антисанитарию. Плакал и бомотал: "Сэр, я всю жизнь мечтал о таком сувенире". А сигареты и жевачку он в клювике принес, исходя из чувства элементарной порядочности помноженной на горячую благодарность.
Давая подобный ответ, я, как это ни странно, ничуть не кривил душой. Приблизительно так оно все и было. Просто еще в первый день, после обеда, когда мы готовили оружие к завтрашнему выходу, я в одном из карманов разгрузки нашел фрицевскую медаль: "За зимнюю кампанию 1941 года". Как она там оказалась, так и не вспомнил, поэтому повертев между пальцами темный кругляш, на красной с черно-белой полоской ленте, я бросил ее на стол. А ближе к вечеру, мне приспичило посетить местный чудо-сортир. Когда уже выходил из палатки, опять заметил медаль и решив, что ей самое место в глубинах аэродромного туалета, забрал ее с собой.
Так и шел, машинально крутя эту медальку за ленту. А возле "хитрого домика", почувствовал чье-то внимание к своей персоне. Подняв глаза, увидел стоящего в двух шагах от себя секонд-лейтенаната, который неотрывно следил за полетом гитлеровской цацки вокруг моего пальца. При этом на физиономии у него был такой восторг, что я невольно сбился с шага. А увидев что я остановился, он облизал губы и отдав честь, неуверенно улыбнулся.
Козырнув в ответ, я остался стоять на месте, ожидая развития событий. И через несколько секунд - дождался. Летеха, видно задавив робость, спросил:
- Сэр майор сэр! Это ведь - немецкая награда? Разрешите посмотреть, сэр?
Видно совершенно не рассчитывая на мое знание заморского языка, cвое английское "сэрканье", он дополнял вполне понятной международной жестикуляцией. При этом морда у него была самая просящая. Да и весь сэконд-лейтенант выглядел достаточно прикольно - худой, высокий, лопоухий, белобрысый, он так наивно хлопал глазами, что я забыв о своей вечной нелюбви к амерам, протянул ему медаль, добавив по-русски:
75 
