120 
Все произошло за считаные секунды. Возможно, у Тальберта с Каталиной и были шансы противостоять рыцарю и выйти из схватки победителями, однако Форквут повела себя странно и подло, впрочем, «подлость» – не тот критерий, которым можно мерить поступки вампиров. Вместо того чтобы поспешить на помощь близкому другу и соратнику, она отбросила оружие и побежала в дальний конец зала. Зазубренный меч, обагренный кровью моррона, не прогрохотал по каменным плитам, а растворился в воздухе еще до того, как коснулся пола. Губы красавицы что-то беззвучно зашептали, а освободившиеся руки бывшего Лорда-Вампира очертили в воздухе правильный круг. Не прошло и пары секунд, как просторный кабинет барона осветило алое свечение открывшегося портала. Лишь мельком оглянувшись и узрев, как сапог ненавистника вампиров врезался в живот брошенного ею дружка, Каталина Форквут покинула владения уже покойного барона ванг Трелла, а портал за ней тут же закрылся.
Неизвестно, почему Каталина поступила так низко. Возможно, она не смогла простить Аркансу гибели барона, а может быть, просто сочла, что даже вдвоем они с рыцарем не справятся. Не исключено, что Тальберт просто ей надоел, а тут подвернулся удобный случай от него избавиться, притом чужими руками. Какой бы сильной ни была любовь, но она непременно пройдет за неполные триста лет.
Алое свечение погасло, а из-за опущенного забрала рыцарского шлема послышалась отборная брань. Победитель был явно раздосадован позорным бегством одного из противников, однако, как человек благородный, он поступил милосердно – не стал обрекать поверженного Арканса на долгую, мучительную смерть. Один резкий удар двуручного меча, и голова вампира покатилась по полу.
Окинув зал беглым взором, рыцарь убедился, что уже некого убивать, и только после этого позволил себе снять с головы наверняка изрядно поднадоевший ему шлем.
– Автур, ты?! – донеся со стороны двери слабый стон все еще пребывавшего в сознании Грабла.
Командир лесовиков, чье лицо было так же, как доспехи, покрыто сгустками запекшейся крови, не стал тратить времени на ответ. Вместо этого он быстро подошел к смертельно раненному, присел возле него на колени и, бережно приподняв голову уже закатившего глаза моррона, влил ему в рот пахнущую тертым орехом и листами смородины жидкость из походной фляги.
– Автур, ты?! – повторил свой вопрос, но на этот раз уже более твердым голосом пришедший в сознание Грабл.
– Как видишь, дружище, – усмехнулся командир лесного отряда, осторожно расстегивая ремни кирасы раненого бойца. – Ты шибко-то уж не болтай! Микстурка хоть и хороша, не раз меня самого выручала, да только основательно те брюшину вскрыли… от души девка мечом поработала!
– Как… как ты сквозь туман прошел? – не унимался Грабл.
– Как, как, просто… – усмехнулся рыцарь, сняв с Зингера кирасу, аккуратно увеличив свободной рукой окровавленный разрез кольчуги, а затем вылив остатки жидкости из фляги прямо в распоротый живот соратника. – Так же, как ты, прошел: прочихался, откашлялся да прошел! Я ведь тоже моррон, а на нас эти чары не действуют! А ты что думал, Мартин Гентар такой наивный чудак, что тебя одного супротив пяти рыцарей пошлет, да еще когда вокруг них столько кровососов вьется?! Не-е-е, дружок, Мартин совсем не дурак, да и не взялись бы лесорубы те помогать, если бы я их за собой не повел. Недаром три года в Гендвике прожил, но об этом как-нить в другой раз расскажу, когда ты в целом состоянии бушь, а не в нарубленном…
Живительная микстура из рыцарской фляги творила настоящие чудеса. Она не только остановила кровотечение, идущее из открытой раны, но и стала затягивать разрез на брюшине моррона. К тому же Грабл почувствовал себя значительно лучше: в голове прояснилось, залитое кровью лицо собрата по клану уже не расплывалось перед глазами, а боль, изводившая его, внезапно затихла. Зингер открыл рот, собираясь задать спасителю новый вопрос, но рыцарь отрицательно покачал головой, а затем поднес ладонь к его губам, давая знак, что лучше помолчать.
– Слаб ты еще, чтоб трепаться, да и времени у меня на разговоры нет, – пояснил Автур, бережно опуская голову Грабла на пол, а затем поднявшись с колен. – Мне ведь тоже в схватке досталось, одному пришлось охранничков бароновских порубить, солдатики-то мои в сарайчике до сих пор спокойно дрыхнут, даже завидки берут… Значитца, слушай сюда! Ты свое уже отвоевал, все, что мог, выполнил, так что не дури, не рыпайся никуда, а лежи да сил набирайся. Я щас вояк своих разбужу, они тебя на носилках, бережно, прям как младенца, в Гендвик дотащут. Там отлежишься недельки две, а до этого никуда не рыпайся! Понял?!
120 
