143 
Официант ставил вина и закуски. Костя следил за его действиями, как хозяин, любящий хорошо накрытый стол. В «Метрополе» и «Эрмитаже» их компания все время менялась, одни уходили, другие приходили, были разброд и шатание. Здесь все сидели смирно. И Варя поняла, что компания эта не случайная, как ей показалось раньше, она объединена вокруг Кости, это его компания. Только Мирон позволял себе отлучаться от стола по каким-то своим бизнесменским делам и Ика, демонстрируя независимость, подсел к соседнему столику.
Повар в белом фартуке и высоком белом колпаке поднес садок, на дне в сетке трепыхалась живая рыба.
– Как называется эта рыба? – спросил Костя у Вари и предупреждающе поднял палец, чтобы никто не ответил за нее.
– Вы ведь заказывали карпа, – ответила Варя, – он и есть, по-видимому.
– Но какой карп – простой или зеркальный?
– Не знаю.
– Это карп зеркальный, – пояснил Костя, – у него спинка высокая, острая, видите, и чешуя крупная. А у обыкновенного карпа спинка широкая и чешуя мелкая. Понятно?
– Понятно. Спасибо. Теперь я могу поступать в рыбный институт.
Костя кивнул повару, и тот унес рыбу.
– Вы рыболов? – спросила Варя.
– Я не рыболов, а рыбак, из Керчи, мой отец рыбак и дед рыбак, я мальчиком ходил в море.
– С каких пор карп стал морской рыбой? – спросил Ика, возвращаясь к их столику.
– А я в море не за карпом ходил, – Костя растянул губы, гневно посмотрел на Ику, – я за таранью ходил. Знаешь, какая разница между таранью и воблой? Не знаешь… Вон музыканты пришли, иди танцуй, я тебе потом объясню.
Варя танцевала с Левочкой, с Икой, с Вилли. Костя не танцевал, не умел. И это почему-то не казалось Варе недостатком, даже выгодно отличало Костю от других. Он сидел за столом один и поднимал голову только для того, чтобы улыбнуться ей. И Варе было за него обидно: веселятся за его счет, бросают одного, танец им дороже товарища.
Когда все поднялись на следующий танец, Костя задержал ее руку:
– Посидите со мной.
Она осталась.
– Вы работаете, учитесь?
– Я кончила школу и поступаю на работу.
– Куда?
– В проектную мастерскую, в нашей школе был чертежно-конструкторский уклон.
– А вуз?
– Пока не собираюсь.
– Почему?
– Стипендия мала. Вас устраивает такой ответ? И вообще пустой разговор. Вы тоже проектировщик?
– Проектировщик? – Он усмехнулся. – Нет, у меня другая специальность.
– Бильярд?
Он уловил иронию, тяжело посмотрел на нее, гнев мелькнул в его глазах, но он погасил его. Медленно, растягивая слова, сказал:
– Бильярд – это не профессия. Как говорил один образованный человек, бильярд – это искусство.
– А я думала, что бильярд – это игра, – возразила Варя. Ей хотелось его позлить, пусть не задается особенно.
– Моя специальность – медицинское электрооборудование, – сказал Костя серьезно, – синий свет, солюкс, кварцевые лампы, горное солнце, бормашины. Вы любите бормашины?
– Ненавижу.
– Я тоже. Я их ремонтирую.
И, видимо, считая, что достаточно рассказал о себе, спросил:
– Давно вы знаете Рину?
Хотел выяснить, как она попала в его компанию.
– Нет, только сегодня познакомились. Она работает вместе с Зоей, а мы с Зоей живем в одном доме.
– В одном доме? – почему-то удивился он. – А где?
– На Арбате.
– На Арбате? – Он опять почему-то удивился. – С папой, с мамой?
– У меня нет папы и мамы, они умерли давно. Я живу с сестрой.
Он недоверчиво посмотрел на нее. Ресторанные девочки стараются быть отмеченными или особой удачей, или особым несчастьем, каждая хочет иметь судьбу. Круглая сирота в семнадцать лет – тоже судьба.
Но перед ним сидела не ресторанная девочка.
– А у меня все живы, – сказал Костя, – отец, мать, четыре брата, три сестры, дедушка, бабушка – вот сколько родни.
– Они все в Керчи?
– Нет, переехали, – уклончиво ответил Костя, – а в Москве у меня никого. И ничего. Даже жилплощади.
– Где же вы живете?
– Снимаю комнату в Сокольниках.
Варя удивилась:
– У вас столько друзей, и они не могут достать вам комнату в центре?
У нее возникла мысль устроить его к Софье Александровне, жиличка скоро уезжает. Конечно, не переговорив с Софьей Александровной, ничего Косте обещать не следует, но желание посчитаться с его неблагодарными друзьями пересилило.
– Ничего твердого я не обещаю. Но спрошу у одной женщины в нашем доме. У нее свободная комната, может быть, она вам сдаст.
143 
