120 
– Переоденьтесь.
Саша поразился его худобе. Кожа, туго натянутая на ребрах, острые колени, бесплотные ноги, длинные, бессильно висящие руки, лопатки, торчащие, как обрубки подрезанных крыльев.
– Отощали вы за голодовку, – заметил Саша.
– Кормили зондом, принудительно, – Карцев неловко заправлял рубашку в кальсоны, – потом перевели на госпитальное, молоком отпаивали. Я вены вскрывал, потерял кровь.
Глаза его лихорадочно блестели, лицо шло красными пятнами, наверно, температура, но градусника у них нет, да и мерить ее незачем, все равно завтра в дорогу. Наконец он переоделся, закутался в Сашино байковое одеяло, сел на скамейку, привалился к стене, закрыл глаза.
– Из-за чего вы вскрывали себе вены? – спросил Саша.
Карцев не ответил, не расслышал, может быть, задремал.
Саша осмотрел печь. У топки и подтопка торчали концы проволоки, кто-то уже выдрал заслонки. Саша хотел затопить, но раздумал: возможно, Борис раздобудет другое помещение.
Борис и Ивашкин принесли буханку хлеба и берестяной кувшин со сметаной, больше ничего не достали. Другого помещения тоже не добились – все пьяны, не с кем разговаривать, никто не пускает на ночлег.
Ивашкин нашел во дворе деревяшку, нащепил лучину, но она гасла, только спички зря тратили.
В темноте поели сметаны с хлебом.
– Холодный ужин лучше, чем никакой ужин, – изрек Борис. Карцев от еды отказался, попросил пить. Воды не было.
– Пойду к Володиным друзьям, пусть возьмут его на ночь, – сказал Саша.
Борис в сомнении покачал головой:
– Не возьмут. Впрочем, попробовать можно. Я пойду с вами.
– Зачем?
– Деревня вдрызг пьяная, и эти ребята на бревнах настроены агрессивно.
На улице было светлее, чем в избе, полная луна висела в безоблачном небе. На бревнах по-прежнему сидели парни и девушки. Один из парней, видно, местный острослов и забияка, что-то рассказывал смешное, махал руками, ему отвечали взрывами смеха. Увидев Сашу и Бориса, он крикнул:
– Эй, позабыт-позаброшен, пойди сюда!
– Не обращайте внимания, – вполголоса проговорил Борис.
– Почему же? – Саша направился к бревнам. – Что нужно?
– Чего по улице шастаете? Девок ищете? А дрючков не хотите?
На бревнах сидел молоденький конвоир, молча улыбался. Но было очевидно: если начнут их бить, он будет так же улыбаться.
Саша обернулся к Борису:
– И верно. Смотрите, какие здесь девушки красивые.
– Красивы, да не про вас! – закричал парень.
– Тебе одному? – усмехнулся Саша. – А справишься?
На бревнах засмеялись.
– Но-но, – смешался парень, – ты тово, не больно…
– Тово, чаво, – передразнил его Саша, – твою в господа бога…
Саша загнул такое, чему позавидовал бы любой грузчик из тех, с кем он работал на химзаводе.
И пошел дальше.
– Не надо задираться, ребята, посерьезнее надо быть, – добавил Борис и двинулся вслед за Сашей.
По дороге он ему сказал:
– Если вас тут не убьют, будете долго жить. Умеете что-то внушать.
Дверь в избу была не заперта. Володя, мужчина и женщина сидели за столом. Горела керосиновая лампа.
– Это Панкратов и Соловейчик, – сказал Володя, – я вам про них говорил.
Видно, говорил что-то хорошее, потому что мужчина улыбнулся.
– Садитесь, товарищи, попейте с нами чайку.
– Спасибо!
Саша не сел, повернулся к Володе:
– Что будем делать с Карцевым?
– А что я должен делать?
– Ты, по-видимому, собираешься здесь ночевать. Может быть, уступишь свое место?
Вместо Володи ответил мужчина:
– До некоторой степени я решаю, кто будет ночевать у меня.
– Может быть, вы знаете, к кому можно устроиться на одну ночь? – спросил Борис.
– Здесь никто не берет проходящих. Тем более больных.
Женщина обратилась к Володе:
– Когда вы в последний раз видели Ильина?
Уже на улице Саша с горечью сказал:
– А вы говорите, я умею что-то внушать.
– Дорогой мой, – ответил Борис, – здесь действуют политические страсти, а они самые неистовые.
9
К концу дня Поскребышев положил Сталину на стол прочитанное членами Политбюро письмо о статье Энгельса. Все согласились с тем, что статью печатать не следует. Проведенное опросом решение об изменениях в редколлегии «Большевика» также было единогласным.
Сталин не сомневался, что оба решения пройдут: ход со Стецким – правильный ход. Стецкий – человек Бухарина, а Бухарин у них в резерве. Бухарина они пока не отдадут, как не хотели отдавать в прошлом году Смирнова, Толмачева и Эйсмонта, а в позапрошлом году Рютина.
120 
