91 
– Ага, по делам. – Карвабиэль явно сомневался в этом предположении. – Слушай дальше и поймешь, по каким таким делам! Наш «дружок» отправился на постоялый двор, самый дешевый и вонючий во всем городе. Мне даже возле его изгороди стоять противно было. Ну так вот, около часа прошло, и он наконец вышел. Я его даже сразу не признал: одежонку ладную справил, плечи расправил, подрос как-то, и вот еще чего вам скажу! – Карвабиэль сделал эффектную паузу, чтобы лучше передать свое удивление окружающим. – Никакой этот паршивец не старик, лет пятьдесят – пятьдесят пять, не больше. Тело здоровенное, крепкое, в самом, так сказать, соку. В общем, женщинам такие ветераны о-го-го как нравятся!
– А ты почем знаешь? – спросила Джер, но Мансоро резко стукнул кулаком по крышке табурета, выразив тем самым без слов свое крайнее недовольство.
– Значит, годков двадцать скинул?
– Если не больше. – Карвабиэль протяжно шмыгнул носом. – Он не только статный, но и сильный. Не каждый задира с ним в кулачном бою сойдется, а уж на оружии тоже мало кто рискнет. Да, забыл сказать, меч у него двуручный за спиной висит и еще пара кинжалов имеется: один на поясе, а второй за голенищем.
– Куда направился? – Пока Мансоро задавал наводящие вопросы, его мозг судорожно работал, пытаясь просчитать, была ли их встреча у ворот случайностью или псевдостарик все же наемный убийца, подосланный кем-то из его врагов.
– Сначала в кабак, потом по городу прошелся и в бордель. Дожидаться я уж не стал, извините.
– А что же слежку внутри не продолжил? – не удержалась Джер.
– Я с честными куртизанками не связываюсь, предпочитаю кокетливых распутниц, – мгновенно выпалил давнишнюю заготовку Карвабиэль. – А вообще-то, командир, есть еще одна деталь. Как сказать, не знаю, могу ошибиться.
– Говори, говори! Лучше уж ляпнуть откровенную глупость, чем замолчать важный факт.
– Его одежда, она очень похожа на форму, без знаков различия, но все же…
– Наверное, раньше был солдатом, – предположил Мансоро, – обычное дело. Старый вояка решил подзаработать деньжат.
– В том-то и дело, что форма не армейская и не здешняя. Похоже, наш «друг» был когда-то лейтенантом имперской береговой охраны.
В маленькой комнатке воцарилось напряженное молчание. Никто из троих не мог даже предположить, какую такую рыбу собрался ловить вышедший в отставку офицер в Самбории, в провинции, далекой от моря, где не водилось ни контрабандистов, ни морских разбойников.
Сзади доносился топот копыт, сливающийся в монотонный гул, и уже подзабытый гномом свист стрел. Пархавиэль гнал лошадей и старался не думать о том, что одна из посланниц смерти может вонзиться в спину или затылок. Рядом трясся от страха Нивел. Паренек согнулся в три погибели, и если было бы возможно, непременно залез бы под козлы. У Пархавиэля не было времени, он неустанно хлестал кнутом по бокам лошадей и не мог отвлечься даже на секунду, чтобы объяснить впервые попавшему в настоящую переделку юноше, что, сколько ни сгибайся, сколько ни засовывай голову между колен, а ничего от этого не изменится. Стреле без разницы, куда вонзиться: в бок, в спину или мягкую ягодичную ткань; мишени по большому счету тоже. Карета мчалась на максимальной скорости, и любое, пусть даже скользящее касание стрелы обязательно привело бы к падению на дорогу. А там переломанные кости да позвонки, если же повезет и останешься жив, то конские копыта довершат дело, тем более что поднятое экипажем облако пыли снижало видимость почти до нуля. Даже если преследователи и захотят тебя объехать, то все равно не увидят в застилающей глаза и забивающейся в нос пыли. Единственная надежда на счастливый исход заключалась в продолжении бешеной скачки. Чем выше скорость, тем больше облако пыли, и тем труднее лучникам попасть. До леса оставалось уже немного, каких-то сто, может, сто двадцать шагов. Конный отряд медленно, но верно сокращал отрыв. И возница, и его пассажиры прекрасно понимали, что долго погоня не продлится. Лошади стали сдавать и вот-вот должны были пасть замертво. Вопрос состоял лишь в том, когда и где. Если до леса, то они погибли, а если на лесной дороге, посреди густых зарослей и деревьев, то у путников был шанс, бросив карету, скрыться оврагами.
В оглушающей какофонии шумов и скрипов послышался новый звук. Интуиция подсказала Зингершульцо, что сломалась подвеска. Еще минута-другая, и карета разлетится на части, их убьют не стрелы и не мечи, а сокрушительная сила удара. Нужно было срочно тормозить, тем более что до окраины леса они уже добрались.
91 
