37 
— Давай держись. — Николь обхватила рукой его талию. — Я помогу тебе подняться по ступенькам.
Да, пожалуй, он поторопился покинуть больницу. Шарль Франсуа вынужден был признаться себе в этом, почувствовав, как задыхается при подъеме.
Николь взволнованно посмотрела на него:
— Ты в порядке?
— Да.
Но она прекрасно знала, что это ложь. Тусклый взгляд, бледное лицо, явная слабость выдавали настоящее состояние Шар-ля Франсуа. При малейшем движении он морщился как от сильной боли. Да так, наверное, оно и было.
Комната, в которую привела его Николь, идеально подходила для проведения официальных встреч. Темные деревянные панели стен прекрасно сочетались с бордовой обивкой мебели. Плюс к этому лепнина на потолке, статуэтки на полках, картины в золоченых рамах.
— Довольно мило, — сказал Шарль Франсуа, оглядываясь и садясь на диван.
— А мне эта комната первое время казалась довольно мрачной. Я даже старалась сюда не заходить, — ответила Николь, открывая шторы.
Яркий солнечный свет сразу изменил неприветливую обстановку. Но Шарль Франсуа опять поморщился.
— Извини. — Николь опять задернула шторы. — Так лучше?
— Да, спасибо. — Возможно, следовало признаться, что боль стала невыносимой, но тогда Николь дала бы ему кучу таблеток, от которых его все время клонило в сон. А спать ему сейчас совсем не хотелось… Он мечтал снова заключить жену в объятия и поцеловать ее.
— Сейчас принесу одеяло и подушку.
И вот Николь опять ускользнула от него.
— Николь…
Она обернулась:
— Сиди спокойно. Так велел врач.
Шарль Франсуа лукаво посмотрел на нее:
— Врач? И что же он еще велел?
— Соблюдать постельный режим. Поменьше ходить.
— И когда ты успела с ним поговорить?
— Если честно, я с ним не говорила. — Николь улыбнулась. — Но они всегда говорят одно и то же.
Боже, ее улыбка! Шарль Франсуа был так очарован, что не мог не улыбнуться в ответ.
— Прекрати, это все глупости! — Он привстал с дивана. — Я в полном порядке…
О, черт! Это оказалось нелегко! Николь сразу бросилась к нему.
— Быстро ложись! — скомандовала она.
Шарль Франсуа понял, что лучше не спорить. К тому же ее прохладная рука лежала у него на шее, смягчая боль. Николь опустилась на колени возле дивана.
— Так лучше?
Он посмотрел в ее прекрасные глаза:
— Да, конечно. Спасибо.
— Это мой долг. Разве я могла тебя бросить? Хотя, как ты любишь говорить: настоящие мужчины не слабаки, они никогда не жалуются.
Шарль Франсуа поднял брови от удивления:
— Я? Когда?
— Давным-давно, — улыбнулась Николь, — когда нам было о чем говорить.
Хотя она не имела в виду ничего плохого, но ее слова прозвучали на редкость обидно.
— Брось, нам всегда было…
— Я принесу белье, — прервала она его и выбежала из комнаты.
Шарль Франсуа поудобнее устроился на диване. Что Николь имела в виду? Им всегда было что сказать друг другу. Единственное, что им не хватало, так это времени для общения: она вечно была занята своими клубами и благотворительными вечеринками, он — бизнесом.
Шарль Франсуа зевнул. На самом деле он дико устал и хотел спать. Не успел он закрыть глаза, как тут же погрузился в глубокий сон.
Когда проснулся, комната была залита мягким закатным светом. Шарль Франсуа с радостью заметил, что ему стало чуть лучше. Он осторожно попытался приподняться на диване, облокотившись здоровой рукой о спинку дивана.
— Черт!
— Что случилось?
От удивления он вздрогнул, повернул голову и увидел Николь, которая встала из огромного глубокого кресла у камина.
— Шарль, тебе больно?
— Нет, — соврал он, поскольку тупая боль по-прежнему пульсировала в висках.
— Не лги, — сказала Николь, пристально посмотрев на него.
Она приблизилась к нему и протянула стакан воды и несколько таблеток. Шарль Франсуа тяжело вздохнул, посмотрел на пилюли, взял одну… и почувствовал знакомый аромат диких цветов, который ему всегда нравился.
— Это ведь я тебе подарил?
— Что?
— Духи. — Шарль Франсуа опять втянул воздух. — Так пахнет!
— Да. — Она опустилась на колени около него, как несколько часов назад, на этот раз положив руку ему на лоб. — Ты в порядке?
— Мм… — Он накрыл ее ладонь своей. — Вот так гораздо лучше! — Николь попыталась отдернуть руку, но он крепко сжал ее пальцами. — Оставь так, пожалуйста, хотя бы на несколько минут…
37 
