Особенно,... 
36 
После каждого "это" раздавался шлепок, и я взвизгивала от боли. Услышав про кресло, я пропищала сквозь слёзы:
— Какое кресло? Я ничего с креслом не делала!
— Да? У него просто так сломался механизм регулировки наклона спинки? — ехидно спросил он. — И я вынужден был работать полулёжа или сидеть, не опираясь на спинку? Я дорогая, комфорт люблю!
— Я ничего не делала с креслом, честнооо! — слёзы уже ручьями лились из глаз, и приплетённое к общим пакостям кресло обидело меня.
— Ладно, верю! Но всё это мелочи, по сравнению с тем, что я испытал потом! Чем ты вообще думала, когда написала про расстройство желудка? Ты знаешь, что я пережил? Конечно, знаешь! Ведь сама всё это написала маленькая дрянь! — ледяным тоном произнёс он. — Здесь ты уже не отделаешься парой шлепков!
Я вся сжалась, не зная чего ожидать, и в этот момент на ягодицы опустился ремень. Шлепки ладонью, по сравнению с этим были приятным поглаживанием, и я завыла от боли. От слёз перед глазами уже всё плыло, и я напряглась, ожидая ещё одного удара, но вместо этого меня перевернули на спину.
— А вот это тебе за носовой платок, — раздался нежный голос Всеволода, и я почувствовала, как он меня целует. — Это за то, что дала доехать домой, — ещё один более страстный поцелуй. — И за то, что дала мне потом спокойно заснуть, — третий поцелуй был наполнен такой нежностью, что я окончательно растерялась.
"Он что с ума сошёл? Думает, что после этой унизительной экзекуции я позволю себя целовать?" — внутри всё закипело от злости, а ягодицы горели огнём.
Уперевшись руками ему в грудь, я с ненавистью посмотрела на него.
— Отпусти меня немедленно.
— Нет. Я ведь не только обещал выпороть тебя, помнишь? — ласково сказал он. — Несмотря на все гадости, что ты мне устроила, я выиграл тендер, и теперь готов выполнить свою часть договора и своё обещание, — он протянул руку и начал вытирать слёзы с моего лица.
— Пошёл вон из моего дома! — крикнула я, вскакивая на ноги. — Ненавижу тебя! Видеть тебя больше не хочу! Убирайся отсюда вместе со своими обещаниями!
Всеволод встал с кровати и пошёл к выходу, а я, натянула шорты и с яростью посмотрела ему в след. Когда входная дверь за ним закрылась, я села на кровать, но тут же вскочила. "Садист!" — из глаз опять полились слёзы, и я бессильно рухнула на кровать, уткнувшись лицом в подушку.
"Как он вообще посмел поднять на меня руку!" — заливаясь слезами, думала я, но где-то в глубине души понимала, что другой за такое мог бы мне устроить настоящие неприятности.
— Ну, не плачь, солнышко, — раздался мягкий голос спустя минуту. — Ты же знаешь, что ты виновата, — Всеволод сел на кровать и погладил меня по голове
— Знаю, — пробубнила я. Поняв, что он не уехал, я почему-то испытала облегчение. — А ещё знаю, что пожалела тебя. Я хотела обдать тебя из лужи, проезжающим мимо автомобилем, когда спустило колесо, но не стала этого делать. Могла заставить кричать на весь офис и требовать туалетную бумагу, но…
— За платок тебе ещё раз огромное спасибо, — со смешком ответил он.
— Могла сломать лифт в твоём доме, когда ты возвращался домой! Знаешь, сколько всего я могла написать? — всхлипывая, бормотала я. — Ты, в конце концов, мог бы наделать себе в штаны! Но ведь я ничего этого не написала, а ты сразу руки распустил!
— Не надо было вообще ничего такого писать, и было бы всё хорошо, — поглаживая меня по спине, сказал он. — Я же тебя предупреждал, что сделаю с тобой и не раз говорил, что выполняю свои обещания.
— Иди ты со своими обещаниями, — бросила я и со злостью посмотрела на него. — Чего ты вообще вернулся? Езжай в свою Москву.
— А кто сказал, что я собирался это делать? Я из машины просто сумку забирал, — он улыбнулся.
— Я знать тебя больше не хочу! И наш договор аннулируется!
— Это ты так думаешь, — уверенно сказал он и, поднявшись, снял с себя футболку, а затем начал расстёгивать джинсы.
Вскочив на ноги, я побежала в большую комнату за своим телефоном. "Всё, хватит, надоело! Вызову сейчас полицию, пусть его отсюда уберут, а потом ещё и побои сниму!".
Но Всеволод перехватил меня и, прижав к себе, зашептал:
— Ты доставила мне массу неприятностей и получила удовольствие, представляя, как я мучаюсь. Потом я тебя наказал, но удовольствия не получил делая это. Ты должна компенсировать мои страдания, а я в свою очередь компенсирую твои, — и начал целовать меня.
36 
