Особенно,... 
107 
К великому удивлению торжествующих рабочих, их враг не умер и не потерял сознание, а, злобно рыча и осыпая их нечесаные головы грубыми проклятьями, приподнялся на руках и, скользя по липкой жиже на полу, начал вставать на ноги. Видимо, мужики не догадывались, у кого ходят в слугах и какой чудесный сад взращивают, однако это не привело их ко вполне естественному замешательству и не заставило застыть в шоке. Крестьяне – крепкий народ, с очень здоровой психикой. Если враг встает, значит, его надо добить, а уж затем поражаться его живучести и выносливости. На голову моррона, на его спину, а также и остальные части тела посыпались удары босых ног, болезненные и очень-очень обидные. Возможно, Штелер вновь бы упал и уже не поднялся, но злость придала ему силы. За все на свете нужно платить или расплачиваться. Вот «садовники подземелья» и расплатились за подобное неуважение и дерзость. Нельзя пинать грязными ногами в лицо того, кто еще совсем недавно носил титул барона.
Один из мужиков взвыл и тут же задергался в конвульсиях, когда Штелер по-собачьи поймал на лету его ступню зубами и хоть не прокусил ее насквозь, но содрал с нее кусок мяса и кожи. Мучения одного сказались и на остальных. Запрыгав на здоровой ноге, рабочий не только поскользнулся и повалился сам, но и сбил с ног товарищей, с треском и грохотом повалившихся в склизкую, зловонную массу. Недолюбливая бои в партере, моррон предпочел подняться, и пока его противники, чертыхаясь и сквернословя, барахтались в грязи, взялся одновременно сразу за три дела: пинал врагов кованым каблуком левого сапога, балансировал, удерживая равновесие, на правой ноге, и вытаскивал окровавленными пальцами из собственной спины довольно крупные обломки зубьев.
Как ни странно, Штелер успешно справился со всеми тремя задачами и даже ни разу не упал в грязь. Вскоре последний крестьянин затих, упокоившись в зловонной массе, зуд в спине почти прошел, а собственная кровь перестала затекать барону в штаны тонкими и горячими ручейками. Битва была выиграна, но из коридора до сих пор доносились шаги бегущих и позвякивание оружия. У барона не осталось сил гадать, в чем же кроется секрет такой долгой пробежки охранников. Подобрав перепачканный в птичьем помете меч и дожидавшуюся его в углу сферу, Штелер устало поковылял к выходу, прижимая левый локоть к болевшему боку и как-то умудряясь прихрамывать сразу на обе ноги.
Чем выше поднимался моррон по выложенному плитами покатому полу, тем отчетливей становились звуки погони, идущей непонятно за кем. Довольно широкий коридор был окутан клубами густого тумана, снижавшего видимость до расстояния вытянутой руки. Несколько раз мимо него пробегали охранники (кажется, их было трое), но почему-то солдаты в кольчугах под одеждами и с обнаженными мечами не обращали на беглеца никакого внимания. Увлеченные погоней, они проносились мимо и исчезали у моррона за спиной, а через пару секунд вновь появлялись впереди и продолжали безумный бег по замкнутому кругу. Искусно наложенные чары не только не позволяли им уже какую минуту преодолеть короткое расстояние в тридцать-сорок шагов (примерно столько составлял путь от подземного зала до железной решетки, за которой виднелся винный погреб графского дома), но и увидеть убегающего пленника, парочку раз чуть не сбитого ими с ног.
Затворник почему-то помогал ему, другого объяснения Штелер просто не находил, хоть, впрочем, он не очень-то и усердно утруждал свой мозг размышлениями. Пока он не выбрался из владений графа Норвеса и не связался через сферу с собратьями по клану, все силы следовало отдать побегу, а не отвлекаться на несущественную ерунду: кто кого ненавидит, кто кому мстит и какие цели преследует. Хоть могущественный союзник у барона внезапно и появился, но он был временным и в любой миг мог превратиться в опаснейшего врага.
* * *
Успешно миновав винный погреб и даже не натолкнувшись на парочку захмелевших слуг, тайно сцеживающих из бочонков хозяйское вино, Штелер вышел в главный коридор огромного подвала и очутился перед дверью, ведущей наверх. Обитатели были так уверены в невозможности проникновения чужака внутрь графского дома, что даже не выставляли часовых и не запирали на засовы крепкие дубовые двери, и это было моррону на руку. Легко взбежав по винтовой лестнице наверх, Аугуст очутился в просторном и все так же безлюдном холле. Слева виднелась красивая парадная дверь с искусными витражами и резными украшениями. Возле нее не было не то что охранника, но даже раззявы-лакея. Из открытых настежь окон в холл врывались потоки свежего воздуха. За окном был парк, мощенная булыжником дорожка и главные ворота, возле которых дежурила троица подуставших от однообразия службы охранников. За окном была свобода! Барону оставалось лишь открыть дверь, пробежать двадцать-тридцать шагов по дорожке, подавить наверняка не очень-то уж и сильное сопротивление охранников, и он вновь оказался бы в городе. Побег мог успешно завершиться всего через пару-другую минут, но Штелер почему-то задумался, а затем, так и не сделав ни первого, ни последующих шагов к заветной двери, побежал направо, к лестнице, ведущей на второй этаж особняка, то есть в совершенно противоположную сторону.
107 
