Особенно,... 
67 
– Ах ты, похотливая скотина, старый болван! Да как ты осмелился, мужлан, солдафон неотесанный, переступить порог моих покоев?! – прошипела, подобно приготовившейся к броску змее, маркиза, да и тело свое выгнула соответствующе…
Стоявший на пороге ванг Нордверг и не думал стыдиться своего неделикатного поступка. Седой генерал стоял, облокотившись на дверной косяк и, скрестив руки на груди, нагло ухмылялся. Его похотливый взор скользил по изящным формам красавицы, дерзко ощупывал каждый миллиметр ее прекрасного тела. Старый вояка молчал, и это не предвещало ничего хорошего.
– Пошел вон, скотина, животное! – выкрикнула маркиза, а в ее изящной ручке вдруг откуда-то появился кинжал с длинным и тонким лезвием.
Блеск оружия не испугал вторгшегося в чужие покои старого вояку, а, похоже, наоборот, лишь раззадорил и побудил к действию. По-прежнему храня молчание и лишь пакостно улыбаясь, старик принялся расстегивать пуговицы на своем мундире.
«Мундир! Почему он в мундире? Ведь сегодня утром он приходил ко мне в обычном платье, в простом, неброском костюме?» – родилась в голове Онветты совершенно не соответствующая обстоятельствам мысль. Благо, что обладавшая завидным опытом как в ратных делах, так по защите своей чести, на которую за последние полвека многие пытались покуситься, красавица не упустила из-за отвлеченных размышлений момент, когда нужно было быстро атаковать. Как только не на шутку раззадорившийся генерал отвел взгляд с оружия и стал пожирать ее аппетитные формы, маркиза Руак тут же метнула кинжал. Бросок был выполнен на оценку «великолепно», но почему-то старик не упал, держась окровавленными руками за пробитую грудь, а по-прежнему стоял на ногах и, не отрывая похотливого взора от трепещущей женской груди, небрежно поигрывал правой рукой с перехваченным в воздухе орудием. Подобное не должно, просто не могло случиться, учитывая высокую технику выполнения отточенного годами броска и малое расстояние между дверью и постелью.
Хоть неудача и поразила маркизу, однако сейчас было не самое подходящее время задаваться вопросами «как?» да «почему?». Коль не помогло одно средство девичьей самообороны, в ход мгновенно пошло другое. Одним прыжком вскочив с кровати и оказавшись возле самого окна, проворная девица выхватила припрятанный в тайнике за шторой меч.
– Нагая, с мечом и чертовски красивая! – ухмыльнувшись, произнес генерал и движением, едва уловимым взглядом, быстро выкинул вперед левую руку.
Что-то узкое, острое и очень твердое вдруг впилось в горло красавицы, перекрыло дыхание и заставило Онветту захрипеть от режущей боли. Быстро теряющий четкость взор все же уловил тонкую полоску, идущую от напрягшейся руки генерала к самому горлу. Чувствуя, как острая, словно сталь, нить все глубже впивается в тело, разрезая кожу и ткани, а по груди струятся ручейки горячей крови, маркиза все-таки собралась с силами и рубанула перед собою не выпущенным из руки мечом. Послышался протяжный звон, как будто невидимый музыкант слегка тронул кончиками пальцев струны лютни. Боль в горле только усилилась, красавица с ужасом поняла, что нити уже нечего резать, подобно обвившей шею висельника петле она затянулась вокруг шейных позвонков. Всего один рывок, всего одно небольшое усилие со стороны генерала, и ее красивая головка полетела бы на кровать.
Однако противник неожиданно проявил милосердие, он не прикончил балансирующего на грани между жизнью и смертью симбиота. Боль внезапно прошла, а поврежденные ткани перестали ощущать присутствие в них инородного предмета. Позабыв о стычке и о неподвижно стоявшем возле двери противнике, маркиза кинулась к столу и крепко вцепилась пальцами в то самое ожерелье, которым она несколько часов назад поигрывала как четками. Золото вместе с камнями плавилось и исчезало в окровавленных руках, а рваная рана на изуродованной шее красавицы постепенно затягивалась. Когда в ладони впитался последний грамм золота и растаял последний камушек, регенерация симбиота была полностью завершена. Вот уж правду люди говорят: «Лучшие друзья девушки – украшения!»
– Ну что, маркиза Онветта Руак, или правильней Ола, просто Ола! Больше дрыгаться не будешь? – с победоносной усмешкой произнес ванг Нордверг, пряча за кожаный пояс коварное и смертоносное оружие. – Ты уж извини, что в смущение ввел. Я-то, дурак, думал, ты каждому своими красотами попользоваться позволяешь, с кем тебя судьба сталкивает. Но коли нет, так нет! – развел руками военный и тихо засмеялся: – Герканский солдат девицу не обидит! Не хочешь удовольствие со мной разделить, давай хоть поговорим!
67 
