Особенно,... 
72 
– Куда его ранили? – спросил Суров.
– В плечо-с. Ну и тогда же, видя мое бедственное положение, он предложил мне блаженной стать. Пятьдесят рублей дал. Кто ж от таких деньжищ откажется…
– А кто слова придумал, которыми ты народ дурачишь? – перебила ее Марго.
– Так ведь он же и написал, учил меня правильно говорить их.
– У тебя сохранилась его запись?
– У меня все в сохранности хранится…
Марго вынула из сумочки двадцать пять рублей ассигнациями, потрясла ими в воздухе:
– Вот деньги, а ты мне отдай записи.
– Извольте, ваше сиятельство, – сглотнув от алчности, выговорила Евлампия. – А вы меня в полицию не…
– Не сдадим, коль обещание дашь помогать нам.
– Даю, даю! – резво закивала актерка. – Я все, что хотите…
– Как выглядит Моисей Адамович? – приступил к допросу Суров. – Есть у него приметы особенные?
– Да примет вроде нету. А сам он высокий, худой… благородный. Волосы густые и темные. Глаза большие и темные. Губы тонкие.
– Да с такими приметами, почитай, половина людей в городе, – сказал Суров. – Сколько ему лет?
– Не сказывал. На вид тридцать пять – тридцать семь, серьезный…
– Ты с ним видишься?
– Нет-с, ваше высокоблагородие, – отрицательно качнула несколько раз головой Евлампия. – Однажды он только послушал меня на площади, доволен остался, а более мы не видались.
– Лучше тебе с ним и не встречаться, опасен он, – предупредила Марго. – Ты вот что, милая… Свои безобразия на площади прекрати да поищи место укромное, там отсидись, покуда мы не выясним, кто он такой, тот Моисей, иначе худо тебе придется. А теперь бери деньги и отдай записи.
– Так не со мной они. Дома.
– Идем к тебе… – И Марго не поленилась отправиться пешком. – И вот еще что. О месте, где спрячешься на время, ты должна меня уведомить, я оставлю адрес.
Забрав два листа, писанных размашистым почерком, Суров уговорил Марго вернуться в полицию и выяснить о Моисее.
У пристава аж лицо вытянулось – явно не ждал их снова.
– Простите нашу назойливость, – потешаясь про себя над ним, заговорила Марго, – но у нас есть к вам вопрос. Не изволите ли вы знать барина – высокого, худого, с темными волосами и темными же глазами, с тонкими губами – по имени с отчеством Моисей Адамович?
– Ну, проживает один Моисей. Стар он, не барин вовсе.
– Нет, нет, нашему Моисею лет тридцать пять. Вы уж наведите справки, может статься, сей господин имеет отношение к убийству доктора.
– Ваши слова загадочны… – ничего не понял пристав.
– Вот и разгадайте их, – приказным тоном произнесла Марго, которую Ардальон начал раздражать. – Найдите этого человека, тогда мы с подполковником поведаем вам свои соображения. Прощайте.
Пристав хотел напомнить: укрывательство от следствия важных фактов не способствует поимке преступника, а всякий порядочный человек обязан… Да куда там! Лишь хвост от амазонки прошуршал по полу, да хлопнула дверь.
– Ох, и противны мне все эти господа… – проблеял себе под нос пристав.
Выехав за город, Марго расхохоталась заливисто и заразительно. Суров осведомился, что ее так рассмешило, и графиня ответила:
– Ардальон. Видали, как в лице переменился, когда мы вошли? Даже редкие брови свел на лбу в страдальческую дугу, как на трагических масках древних греков.
– Грешно смеяться над…
– Дураком? – задиристо спросила Марго. – Уж извините, буду смеяться. Не люблю глупцов, представляющихся важными и умными. На его месте не сидеть в кабинете надобно, а убийцу искать.
– Он ищет в меру способностей.
– Только способностей-то и нету, – спорила Марго, хотя Суров не спорил с ней. – Мы целый день провели в городе. Ух, как есть хочу!
В имении коней отдали конюху, Марго, снимая перчатки, поторопилась в дом, мечтая поскорей вылезти из амазонки.
– А где Мишель? – спросила она прислугу.
– Барин поехали кататься, – сказал старый лакей, неся поднос с едой для нее и Сурова на террасу.
– Постой! – приказала Марго. – Когда он уехал?
– Да, почитай, перед вашим приездом, барыня.
– Но почему так поздно? – забеспокоилась она.
– Дык весь день барин по делянкам ездили-с. Сенокос, а старики обещают непогоду. Барин и косили сами-с.
– Вы слышали, Александр Иванович? – кинулась к Сурову Марго. – Он уехал… к герцогине!
Больше не говоря ни слова, она ринулась вон из дома, Суров едва успел отдать портупею и китель денщику, бросился за нею. Марго стремглав неслась к конюшне, путаясь в подоле платья и чертыхаясь, как извозчик. Суров не понимал, что она хочет сделать, на всякий случай звал Степана, но тут Марго, уже без юбки, в одних брюках, вывела Ласточку, конюх помог ей сесть в седло. Подполковник бросился наперерез:
72 
