63 
– Что это было? – моргнув, удивленно спросил старший пилот.
– Земля, – безмятежно отозвался Тревор. – Была Земля – и нет Земли.
– Мир ее праху, – пробормотал Берт.
Тревор поднял бровь и с кривой усмешкой взглянул на подчиненного. Он не предполагал, что Берт в принципе способен к проявлению эрудиции и иронии.
Вытянутая физиономия помощника сделалась еще тоскливее, чем обычно. Он не острил, он печалился.
– Что значит – нет Земли? – хмурясь, спросил старший пилот.
– Бог дал, Бог взял, – заунывно пробубнил Берт.
– Хватит! – Тревор стукнул кулаком по подлокотнику и встал с кресла. – Закрыли тему! Забыли про Землю! Полет нормальный. Идем прежним курсом.
Никто не спросил – куда идти, но растревоженный Тревор как будто услышал не высказанный вопрос и даже снизошел до объяснения:
– Нас ждет прекрасный новый Лиан. Он с избытком заменит нам Землю.
Пилот неприязненно промолчал, а зануда Берт уныло буркнул:
– Бог в помощь!
И Тревору отчего-то страшно захотелось кинуть в него чем-нибудь тяжелым.
Шестиногая корова стукнула копытом о камень, и одновременно с этим звуком послышался тяжелый вздох.
– Ну-ну, милая, не грусти, мы скоро будем дома, – нарочито бодро сказала животному Мариза.
У коровы было много ног и мало мозгов. Она умудрилась потеряться в трех шагах от дома, и Мариза битый час искала ее в подлеске.
– Теперь все будет хорошо, – сказала она, обласкав взглядом черную тушу неладно скроенного, но крепко сшитого, надежного и очень уютного дома.
Сваи, подпирающие нижний этаж, делали его похожим на большущую многоногую корову. Над горбатой «спиной» сияли звезды. Те, что покрупнее, были похожи на новогодние огни, а мелкие напоминали проколы в темном бархате.
Любуясь звездным небом, Мариза не заметила, как затянулся траурной чернотой один такой крошечный «прокол» на краю огромного неба. Исчезновение одной далекой звездочки не могло изменить общую картину для наблюдателя в отдаленной галактике. На взгляд Маризы, ничего не изменилось.
Только сердце у нее почему-то кольнуло.
– У-у? – с повышением тональности вопросительно промычала шестиногая корова.
– Да погоди ты, – отмахнулась Мариза. – Дай отдышаться. Уже почти пришли.
Она помассировала ладошкой область сердца, глубоко вдохнула воздух, напоенный ароматом ночных цветов, и умиротворенно подумала, что эта планета – настоящий тихий рай. Хорошо бы уговорить Сэма остаться тут на всю жизнь.
Боевой гругль несся по хрустальному лесу под мелодичный перезвон ломаемых веток и серебряных доспехов воинственной принцессы. Повинуясь всаднице, животное максимально спрямляло кривую и то и дело цепляло боками прозрачные стволы. Гругли воинов из отряда, собранного принцессой, шли за вожаком след в след, и звон кольчуг и множества сбитых сучьев складывался в протяжный хоровой стон.
– Фафа взять живым! – пришпоривая скакуна, крикнула Диди.
Она знала, что все ее люди люто жаждут крови мерзкого старика. Они воевали не за Диди, а против Фафа. Впрочем, на данном этапе это несоответствие представлялось принцессе несущественным. Диди тоже жаждала крови Фафа.
– Но сначала он помучается! – злорадно прошептала она.
Перед завалом, за которым окопался Фаф с остатками своего отряда, Диди круто забрала вправо, обогнула баррикаду и ворвалась во вражеский лагерь с фланга. Наиболее рьяные из ее сторонников прошли по прямой, и к тому моменту, когда принцесса пробилась к шатру Фафа, яростная сеча со стражами у входа уже закончилась. Недобитые враги пытались спастись бегством, люди Диди их преследовали. Боевые гругли разбивали копытами баррикаду и топтали раненых.
Принцесса спрыгнула на красно-белый снег, отпихнула ногой мертвое тело охранника Фафа и ворвалась в шатер. Ее во всех смыслах старый враг был побежден и пленен. Туго затянутые веревки промяли пышные розовые меха. Фаф стал похож на жалкую бескрылую птицу.
Диди усмехнулась этой своей мысли и поудобнее перехватила рукоять клинка.
– Диди! Мой нежный цветок шиповника! – жалко заблеял старик, бессильно дергая путы.
– Не старайся, – предупредила его Диди, медленно выводя вперед руку, утяжеленную боевым мечом. – Комплиментами ты меня не проймешь. Ничего тебе не поможет. Всё, Фаф. Ты мнил себя всемогущим? Напрасно. Для тебя все кончено.
63 
