Особенно,... 
38 
– Можно составить компанию? – прокричал, что есть мочи отец Патриун.
Вопрос остался без ответа, то ли увлекшийся содержимым кружки охотник его не расслышал, то ли посчитал ниже своего достоинства разговаривать со стариком. Стоять и ожидать реакции верзилы долее пяти секунд было глупо. Священник сбросил на пол лежавшую на свободном табурете котомку и сел, важно скрестив руки на груди и вызывающе уставившись на оторвавшегося от кружки охотника.
На лице тяжело запыхтевшего верзилы не дрогнула ни одна мышца, только узкие глаза, спрятанные под дугами густых бровей, вдруг налились кровью. Левая рука здоровяка, свободная от все еще не опустевшей кружки, резко подалась вперед, пытаясь схватить дряхлого нахала за ворот камзола и, скорее всего, выкинуть его из-за стола-бочонка. Толстые, сильные пальцы быстро сомкнулись, кисть охотника напряглась, но схватила лишь воздух. Патриун увернулся и с гордой ухмылкой посмотрел на медлительного противника.
Случившееся не стало преддверием разговора. Охотник еще несколько раз повторил попытку, додумался использовать обманные движения, но так и не смог поймать верткого старика. Их несуразный дуэт стал привлекать нежелательное внимание окружающих: за соседними столами делались ставки и разгорались споры, а тугодум-охотник так и не удосужился заговорить. В конце концов, бегство от грязной, обмазанной салом руки надоело священнику, поэтому, когда в очередной раз пальцы противника сомкнулись над его головой, Патриун резко ударил кончиком клюки снизу по локтю. Рука охотника замерла, кисть разжалась и бессильно повисла. Удивленный охотник подтянул онемевшую ниже локтя руку назад и принялся интенсивно ее растирать. Он не чувствовал боли, но в ставших вдруг широкими глазах появился испуг.
– Посиди чуток, скоро само пройдет, – вновь сделал попытку завязать разговор священник, уже понявший, что его собеседник так и не додумается пошевелить языком.
– Сиди уж… сволочь старая, – сурово проворчал охотник, но смирился с присутствием за бочонком незваного и нежеланного сотрапезника.
– Ты даже представить себе не можешь, насколько прав: насколько сволочь и насколько старая! – весело захихикал дракон, на миг позабывший, что заключен в дряхлое тело доживавшего свой век священника.
– Ну, давай, давай, покуражься! – огрызнулся охотник, чья левая рука наконец-то задвигалась. Отошедшие от онемения пальцы непроизвольно попытались сжаться в кулак, но так и застыли в форме когтистой лапы. – Жаль, зубы те выбить нельзя, поди, выпали все…
– А вот тут ты не прав, внучок, ой, как не прав… – покачал головой Патриун и одарил мужика широкой улыбкой.
Глазам побитого ворчуна предстали два почти полных ряда белоснежных зубов. Время не тронуло гнилью самые незащищенные человеческие кости, хотя кое-где и зияли пробелы. Двух верхних резцов отец Патриун лишился еще до того, как его обличье принял дракон; причина их отсутствия осталась неразрешимой загадкой. Крайний нижний зуб слева был потерян во время схватки с урвасами; кулак дикаря сломал тогда священнику челюсть. Верхний клык справа отец Патриун потерял тоже во время боя, когда впился зубами в шею врага и так увлекся, что случайно разгрыз ключицу. «Мои зубы – это тоже моя история!» – внезапно посетила голову старика отвлеченная мысль, но тут же была безжалостно загнана в глубь сознания.
– Коль жевалки на месте, то их и пересчитать можно! – заявил обрадованный охотник, но, кинув взор на щуплую фигурку тщедушного старичка, не мигая смотревшего ему в глаза, вдруг устыдился того, что хорохорится перед старцем. – Ты лучше, пень трухлявый, скажи, чо ты с лапищей моей сделал и почто в сотрапезники набиваешься? У мя чо, лик больно добрый иль объедки здеся вкуснее пахнут?
– Какой же ты охотник, если не ведаешь, как мышцы да жилы по кости растут? А подъедалой я никогда не был и впредь не буду, так что ошибся ты, но коль так разговор пошел, бывай.
Патриун оперся на клюку и слегка приподнялся с табурета, но широкая ладонь охотника легла на его плечо и силой усадила обратно.
– Не кипятись! Ты ж сам ко мне подсел, значица, я и спросить вправе, чо от мя потребовалось. Народец здесь такой, просто так ничо не делается и ни с кем запросто так не пьется… – стал объяснять охотник вместо извинений. – Я вон месяц назад в Марсолу приехал, подсел вон к тем мужикам, думал винцом угощу, познакомлюсь со здешними старожилами, а они мне всей гурьбой бока мять, неделю апосля спина болела…
38 
