Особенно,... 
120 
Довольно удобная и совершенно не опасная лестница с перилами привела парочку преследователей заигравшейся в политику девицы не в обычный подземный лаз, наспех вырытый и не укрепленный даже прогнившими бревнами, где вода капает с потолка и сочится из стен, а под ногами ползают всякого рода отвратные букашки, а в широкий туннель, столь же комфортабельный, как подземелье королевского замка.
Хорошо освещенный факелами проход вел куда-то в глубь земных недр. Стены, потолок и пол туннеля были выложены камнем, а швы кладки промазаны каким-то особым раствором, не пропускавшим внутрь ни сырость, ни мелких обитателей земной тверди. Это было очень странно, и дракон заподозрил неладное. В новых землях камень являлся далеко не основным строительным материалом, поэтому такое обустройство тайного хода для экстренного случая, а проще говоря, обычного побега, было не только весьма трудоемким занятием, но и откровенным расточительством.
– У тебя есть предположение, куда может вести ход? – спросил Вуянэ, отпуская руку спутника, за которую до этого момента послушно держался.
– В нашу могилу, – проворчал мрачный, как грозовая туча, дракон, судорожно пытавшийся найти логическое объяснение увиденному и отвергавший одно за другим все возникающие в голове предположения.
– А что? Очень даже похоже, – кивнул Вуянэ, у которого с костлявой старушкой с косой были свои, особые отношения. – Чисто, культурненько да и светло, как днем. Надо б по возвращении завещаньице чиркнуть, чтоб благодарные потомки в точно таком вот месте меня и похоронили…
– В твоем случае с этой писулькой можно еще лет двести подождать, – произнес дракон и, жестом подав знак маркизу следовать за ним, направился в глубь коридора, откуда доносился мелодичный звук, весьма похожий на пение.
Неприятное ощущение, возникшее у Патриуна еще в самом начале, когда он только открыл чересчур податливые, как будто специально для них смазанные створки люка, ускоренными темпами переросло в нехорошее предчувствие. Дракон колебался, одной его половине очень хотелось снова подняться наверх, но другая настолько сильно желала поставить точку в этой истории, что неуклонно тянула его вниз, к источнику постепенно усилившегося звука. Похоже, трусливая интуиция терзала не только его, дракон услышал за спиной тихий лязг доставаемого из ножен меча. Маркиз не нервничал, но явно чуял беду, или ему что-то на ухо нашептывал коллективный разум, чей мудрый глас дракону никогда не суждено было услышать. Зато он узнал мелодию, разносимую гулким эхом по каменному коридору. Это было церковное песнопение, а точнее, индорианский гимн Свету, исполняемый совершенно неподобающим образом: не в том месте да и изрядно фальшивящим женским голосом.
– Видать, помолиться приспичило. Неужто в угол гадюку загнали? – оптимизм маркиза поражал, Патриуну хотелось быть столь же наивным, но он не мог позволить себе подобной роскоши.
– Будь осторожен, возможно, мы, как глупые грызуны, сами идем в мышеловку, – честно предупредил о своих опасениях дракон.
– Но мышек же все равно тянет к сыру, – тихо рассмеялся моррон, показывая, что он совершенно не против хорошей драки, лишь бы от нее была польза.
Два довольно рослых и упитанных мышонка в обагренных кровью одеждах осторожно приближались к каменной мышеловке, представляющей собой просторный подземный зал. Вокруг не было темно, скорее наоборот – в подземелье было чересчур много света, идущего от факелов как на стене, так и воткнутых в специальные каменные пирамиды. Посреди совершенно пустого зала находился невысокий постамент, на котором, воздев тонкие ручки к потолку, стояла на коленях фальшивящая и дающая петуха на высоких нотах певунья.
«А вроде бы девица ничего: высокая, стройная, да и волосенки приличные, – бегло оценил внешние данные Онветты Патриун, весьма сожалея, что певунья стоит спиной к ним и что нельзя увидеть ее лица. – Хотя, если подумать, портные такими пакостниками бывают – шьют платья, дефекты стана маскирующие, а мех для таких обманщиков мужского братства самый желанный, самый податливый материал».
На госпоже «полковнике» было действительно чересчур много меха, который, однако, не мешал узреть, что дамочка стройна и фигуриста. Впрочем, иного трудно было бы ожидать. Маркиз Вуянэ, во взоре которого сейчас присутствовали признаки всех чувств, присущих обманутым влюбленным: печаль, горечь, грусть, ненависть и сожаление – вряд ли бы сделал своей избранницей кособокую дурнушку. Чем дольше мужчина живет, тем придирчивей становится к формам женского тела!
120 
