111 
Палион постоял немного, а затем развернулся и пошел обратно к тому месту, где он оставил мародерствующего вампира. К великому удивлению, Кор уже не сдирал с трупов драгоценности, а то, что он уже насобирал, куда-то пропало с жирных телес.
– Куда золотишко-то припрятал?
– А тебе зачем знать? – хитро прищурившись, ответил вампир. – Побрякушки мои, куда захотел, туда и запрятал. Делиться с чистоплюями и ротозеями не намерен, самому нужно было собирать!
– Вулак с ним, с золотишком-то, – тяжело вздохнул Палион, на которого оказывала крайне плохое воздействие гнетущая атмосфера залитого кровью и захламленного трупами подземелья. – Идти нам уже пора.
– Как, прямо так? – удивился вампир, намекая разведчику, что у них нет даже одного фигова листочка на двоих.
– А у тебя есть другие предложения? Не думаю, что окровавленные тряпки, снятые с мертвяков, будут смотреться лучше при дворе, чем абсолютная нагота. Хотя, с другой стороны, тебе бы стоило прикрыться. Я ко всякому жизнью приучен, но от твоих жировых складок у меня уже ком к горлу подкатывает.
– Подкатывает, так блюй! – мгновенно парировал вампир, достаточно наслушавшийся подобных речей насчет своей внешности. – Я портки грязные надевать не предлагаю, но вот если бы ты немного башку напряг, то догадался бы, что у вампиров, как и у людей, не только то шмотье имеется, что на них надето. Мы же в жилище, балда! Здесь же у каждого члена общины своя комната и свой гардероб, от тряпок дорогих ломящийся!
Как ни стыдно разведчику было признаться, но этот вроде бы очевидный, само собой разумеющийся момент он как-то совсем упустил. В поисках новых платьев путники забрели в комнату, используемую скорее не как жилое помещение, а как лазарет. По полу и по поломанным кроватям было разбросано множество фрагментов тел. Судя по всему, больных было двое, они были людьми и женщинами. Палиона поразило, почему находившиеся в плену у вампиров дамы были не съедены или не освобождены, а уничтожены с особой жестокостью. Однако ответ на этот вопрос дал отдохнувший от зловонных испарений коллекторов нос Кора.
– Пахнет Озетами, поклясться могу, Озетами тащит! – затараторил испуганно пятившийся к двери толстяк.
– Успокойся, они уже не воскреснут, – произнес Палион, на удивление быстро нашедший ответы на некоторые «почему».
Столичная община кровососов была уничтожена не случайно. Герцог Самвил всегда и везде легко находил общий язык с представителями кровососущей братии, что в Дукабесе, что и здесь, в столице. Теперь герцог стал большей частью Кергарна, баронесса Октана, тоже одна из частей, была задействована в хитром плане завоевания лиотонской короны, а две остальные дамы, в которых вселился Озет, остались не у дел. Они были своеобразным резервом, на случай, если баронесса и ее влиятельный друг потерпят фиаско. А где можно было надежно спрятать пока бесчувственные тела? Конечно, в подземелье среди вампиров. Столичные снобы, как их любил называть толстяк Кор, ценили дружбу с двоюродным братом короля, а когда он превратился в большую часть Озета, то просто оказались его покорными рабами. Они не могли ослушаться могущественного существа, обличенного к тому же и огромной властью среди людей.
Друзья Терены как-то узнали об этом и объявили крестовый поход. Две из четырех частей Кергарна были найдены и уже уничтожены. Это значительно облегчало задачу, оставалось расправиться лишь с теми, кто находился сейчас во дворце, но были не столь беспомощны, как пребывавшие в безвременном сне дамы.
С вероятностью в девяносто девять и девять десятых процента Палион мог утверждать, что таинственные союзники из числа искусственных тварей не остановятся на достигнутом и, как они, отправятся во дворец. А вот хорошо это или плохо, Лачек по кличке Палач уже не знал, это должно было показать ближайшее будущее.
Глава 14
Осенний бал
Люди любят праздники, не стоит даже объяснять почему. Однако для некоторых торжество не только веселье, а возможность в непринужденной обстановке, когда разум оппонентов усыплен красочными зрелищами, вкусными яствами и приятно будоражащим вином, решить свои меркантильные вопросы. Большинство сомнительных сделок совершается именно в такой обстановке, а большинство афер становятся явью именно из-за невнимательности чиновника, отложившего любимое перо, спрятавшего казенную печать в надежный сейф, расслабившегося и пришедшего на бал или прием, чтобы просто почувствовать себя человеком.
111 
