Особенно,... 
64 
Эрик, что называется, почесывал репу и не врубался, где же тут кайф, в чем? Выглядела Кама вполне здоровой на голову, а не маньячкой, шизанутой на почве ненависти к чужому семейному благополучию.
– Кое-чему я у тебя уже научился, – сказал он ей, – например, замужних заранее введу в графу «запрещено». Свободных баб полно, мне не нужны стычки с мужьями, полагаю, бегаю я хуже тебя. Кстати, почему ты кидаешься на женатиков, если бабки, как говоришь, для тебя не главное? Не просветишь меня?
Размахивающая ножом и вилкой Камилла выглядела настоящим борцом за справедливость, как в старых совдеповских фильмах.
– Я выбрала себе почетную миссию: спасать женщин от мерзких типов, с которыми они живут годы! И не знают, что за паразит к ним присосался. Я показываю им, каких недостойных мерзавцев они облизывали, да за то, что распадаются гнилые семьи, мне памятник надо поставить, это тяжелая работа. Я даю шанс женщинам обрести свободу, а некоторые дуры возвращаются к мужьям-предателям, что делать, национальный кретинизм не выжечь и раскаленным железом.
Эрик зааплодировал, однако поддел ее:
– Пафосно. Но бабки ты все же берешь.
– И не только, – в упоении тряхнула головой Кама. – Я обожаю украшения – золотые, платиновые, эксклюзивные, но и от штамповки не откажусь. С камешками! Естественно, драгоценными. Идиоты мне дарят колечки с брюликами, чтобы осчастливить меня. В конце концов, надо же на что-то жить.
– Ну, а цель? Настоящая, а не та туфта, которую ты мне только что гнала.
– М… – выпятила она губу, скромно пожав плечами, и перешла на серьезный тон: – Понимаешь, мне хочется… Да фиг его знает! Просто кайф ловлю, когда кипят бурные страсти, льются слезы, людишки чего-то друг другу доказывают с пеной у рта, чего-то делят, готовы истребить друг друга из-за комода. Это как кино смотришь, но еще и участвуешь, за ниточки дергаешь, а все танцуют по твоему велению. И внутри щекочет нечто, щекочет… Да прикольно же! У тебя задача проще, значит, будет легче, потому что одиноких и богатых баб, жаждущих секса, на самом деле полным-полно.
– Не боишься, что кто-то захочет отомстить тебе за танцы под твою дудку? И это не будет прикольным.
Она не ответила, а пожала плечами и неопределенно хихикнула, то ли выражая неверие в месть, то ли абсолютное равнодушие к ней.
София составила сводки, в основном это были кражи, за всю неделю ни одного разбойного нападения, ни одного посягательства на жизнь. Ах, нет, убийство есть, но о нем пока велено не трезвонить, ну и правильно, не все нужно знать народу. До обеденного перерыва оставался час, и София, бессовестно используя рабочее время в корыстных целях, редактировала главы романа, потом перечитывала.
София умудрялась полностью отключаться от внешнего мира. Она не услышала, как распахнулась дверь ее крохотного кабинета и на пороге замерла Лика всего-то в двух шагах от нее, выпятив вперед круглый живот. София следила только за развитием сюжета и…
Читала
Когда оконце под потолком слабо осветил рассвет, Наташка разбудила Асю, та проснулась мгновенно, ведь сон в неволе чуткий. Напуганная рассказом девушка полностью подчинилась опытной пленнице, предложившей вместо стенаний и покорного ожидания смерти попробовать выбраться из подземелья. Но как?! Прутья решетки нечем выломать, им не давали даже деревянных ложек, дескать, обходитесь руками.
– Расшатаем, – Наташка была полна решимости.
Она заставила Асю встать на четвереньки, взобралась ей на спину и давай расшатывать прутья, а те были крепко вделаны. Устав, она сама встала на четвереньки, теперь на ее спину взобралась Ася и, повинуясь указаниям Наташки, дергала изо всех сил решетку туда-сюда.
– Не получается, – сообщила она, взмокнув от усилий. – Передохнуть бы…
– А ты хочешь сразу выломать? – фыркнула Наташка. – Не для того ее сюда вставили. Слезай, теперь я…
Она оказалась крепче Аси, значит, сильнее, а потому дольше работала, ведь у нее не оставалось времени, за ней могли прийти сегодняшней ночью. Отдохнули, когда мужиковатая баба поставила на пол поднос с едой и ушла. Требовались силы, которые даст еда, поэтому Наташка не только сама ела, но и подружку заставила съесть половину, та еле двигала челюстью, пришлось прикрикнуть на нее. Не видя очевидных результатов, Ася быстро пала духом, что говорило о слабости характера, и кусок ей в горло не лез. А хороша-то как! Что лицом, что телом. Две тугие косы толщиной с руку спускались до самых колен, даже в положении узницы-смертницы Наташка позавидовала ей:
64 
