Особенно,... 
6 
– Поэтому папа говорит, что ты и твоя мать – недорезанная контра?
– Твой отец болван! – взорвалась Ксения Николаевна. – Хам и невежа. Природа надежно защитила его мозг от ума, а душу от нравственных изысков. Да он попросту свинья! Так говорить о моей маме и обо мне…
– А это мой прадед? – спросила Софийка, оставив возмущения бабушки без реакции. – Значит, мои предки дворянских кровей? Ух ты!
– Нет. Твой прадед вот, – протянула бабушка фотографию. – И перестань говорить про дворянскую кровь! Противно, честное слово. Иногда видишь чье-нибудь милое крестьянское лицо, и вдруг это лицо начинает утверждать, будто оно – княжеских кровей. Глупо!
Снимок неплохо сохранился. Люди на нем были запечатлены крупным планом – по пояс. На фотографии та же женщина, только постарше, а рядом с ней плечистый мужчина со спокойным, открытым лицом, с шевелюрой кудрявых волос.
– Ба, расскажи мне о них…
– Не сейчас, дорогая. Это тяжелый рассказ. И сказочный одновременно. А связан он с нашим колье. Потом как-нибудь. Знаешь, что я сделаю? – вдруг хитро сощурилась бабушка. – Пока не приехал специалист по камням, попытаюсь продать картину.
София перевела глаза на стену и покачала головой:
– Ба, ее не купят.
– Отчего же? Это настоящий шедевр, а сейчас много любителей старины. Завтра же понесу ее в банк. Их должна заинтересовать тематика.
Софийка унесла поднос, а Ксения Николаевна взяла колье, легла на кровать и, перебирая камешки, всматривалась в отстреливающие искры…
Ариадна родила единственного ребенка – Софийку. Зять ждал сына, но больше детей не получилось. Единственную дочь отец держал в ежовых рукавицах, не выказывая к ней любви. Как это ужасно – не давать любви ребенку!
Ксения Николаевна в душе презирала зятя, человека нелюдимого, плохо воспитанного и жадного. Только из-за внучки она предложила дочери поселиться в ее доме, не послушав совета умирающей матери. Она полагала, что при ней зять постесняется третировать Софийку, но ошиблась. Он не стал относиться к девочке мягче, а только поделил свою ненависть между дочерью и тещей. Правда, на Ксению Николаевну открыто не наезжал, но ведь далеко не всегда тираны действуют открыто. Как человек низменный, зять действовал исподтишка, настраивал Ариадну против матери, а Ксения Николаевна не из тех, кто сносит хамство. Она не давала в обиду не только себя, но и внучку.
В конце концов в подлой голове зятя зародилась идея продать дом, купить квартиру в центре города, а Ксению Николаевну определить в дом престарелых. С годами и дочь Ариадна стала под стать мужу, правда, пока она не решалась избавиться от матери. И тогда у Ксении Николаевны родилась мысль о мести – она прикинулась немощной, якобы слегла, давая понять зятю, что вот-вот умрет и поэтому незачем сдавать ее в дом престарелых.
Но время шло, а она не умирала. Практичный зять привозил врачей, которые должны были засвидетельствовать документально, что у его тещи расстроен умишко, – хотел свободно распоряжаться ее имуществом. Однако Ксения Николаевна умела расположить к себе врачей, выдавала каскады остроумия, после чего у тех не поднималась рука поставить требуемый диагноз. Но она понимала: однажды зять попросту раскошелится и даст взятку, тогда ее определят либо в дурдом на веки вечные, либо в дом престарелых, а это – смерть для нее.
Ситуация осложнилась еще и тем, что Софийка провалила экзамены в институт. Девушка теперь постоянно выслушивала унизительные попреки отца, и Ксения Николаевна уже не могла защитить себя и внучку. Оставалось ей одно – уйти из дома, забрав с собой единственную внучку. Но уходить ведь надо куда-то, то есть в другой дом… Еще лучше было бы уехать отсюда подальше, чтоб родственнички не нашли их. Тогда-то она и вспомнила, что в ридикюле ее матери лежит колье.
Свечерело. Ксения Николаевна положила колье на стол, потянулась, расправляя плечи. Взглянув на часы, решила выйти во двор подышать свежим воздухом, ну и покурить заодно. Как человек, тонко чувствующий атмосферу вокруг себя, она вдруг ощутила спиной чей-то взгляд. Ксения Николаевна замерла, затем, будто о чем-то глубоко задумалась, повернулась лицом к окну. Взгляд ее рассеянно прошелся по окну, но за стеклом ничего, а вернее, никого она не увидела. Однако уверенность, что в кустах сирени притаился человек, не пропала.
Ксения Николаевна вышла во двор, набросив на плечи пальто, заглянула за угол дома и крикнула:
6 
