Особенно,... 
104 
Во-первых, чужинцы такие же люди, как он.
Во-вторых, он, бывший рудничный надсмотрщик Сутар Хмор им нужен, ибо без него и его сослуживцев этот рудник не будет работать.
А рудник для пришельцев почему-то очень важен, просто необходим.
Хотя на их языке надсмотрщик выучил от силы десяток слов, но по выражению лиц начальства, когда оно говорило с приезжавшими сюда военными высокого ранга, и по напряженным гримасам ассаардаров, догадывался об этом.
Вообще, зачем чужинцам этот смолистый черный камень, слухи среди надсмотрщиков и охраны ходили самые разные. Одни говорили, что с его помощью зайды могут превратить в железо любой камень: поэтому, мол, у них так много стали. Другие утверждали, что именно из него делается та зловонная жидкость, которой они кормят свои машины. Третьи намекали, что он нужен для какого-то жуткого колдовства. Спросить напрямую у хозяев никто не отваживался — даже переводчики, ближе всего сошедшиеся с ними.
К слову, чужаков на руднике было немного. Человек десять мужчин уже в годах — горных мастеров и механиков, обслуживавших огромные лебедки и повозки, полсотни солдат, пару офицеров, лекарь и поставленный над всем этим немолодой человек, носивший забавную шляпу и узкий кусок материи на шее — управляющий копями.
Теперь он с улыбкой вспоминал те первые дни…
О том, что Сарнагарасахала больше нет, а Не Имеющий Имени сокрушен, на их прииске, добывавшем железную руду, узнали через пол-луны после падения столицы.
В первые дни они в отчаянии думали бежать, бросив все на произвол судьбы, но у них почти не было лошадей, а уходить пешком значило обречь себя, жен и детей на плен немирных горцев или того страшнее — мучительную смерть от рук освободившихся каторжников.
Ведь не перебьешь же все пять тысяч рабов?
А на третий день, когда уже начали волноваться каторжники (до них каким-то образом дошли слухи обо всем происшедшем) к ним на рудник явились и сами пришельцы, о которых последний месяц только и было разговоров.
Они приехали на десятке самоходных боевых машин из стали, и с ними был отряд степняков и наемников с южной границы.
Освободили неоплатных должников и недоимщиков (а заодно — и богохульников!), даже обычных воров. Оставили в кандалах только душегубов с разбойниками, да еще насильников и прочих осужденных за подобные дела.
А потом ассаардар пришельцев собрал надсмотрщиков и сообщил им, что они все, разумеется, кто пожелает, приняты на службу новым властителям. Хмор согласился — ему нужно было кормить семью, а ничего другого, кроме как стеречь преступников, он не умел.
Их всех перевезли сюда на самобеглых арбах (о Неназываемый!), одели в одинаковую серую одежду с алыми накладками на плечах. Погонами, как называли эти тряпичные прямоугольники пришитые на плечи. При этом на погонах иногда имелись полоски — у кого-то три, у кого-то две, у кого-то одна, а у самых младших — ни одной. Сам Хмор получил одну широкую продольную полоску, что означало ранг самого старшего из солдат.
Всем им выдали жалование вперед — на его долю пришлось три золотых.
И объяснили, что тут будет новый рудник.
Из деревьев, срубленных на склонах, команды из освобожденных рабов воздвигли первые бараки, обнесенные стальной проволокой с колючками, на вышках поставили чужинские метатели… И уже через две недели они приняли под свой надзор первых рабов — тех самых каторжников с железных шахт — и первые удары кирки потревожили горные пласты в этом забытом богами месте.
Таким образом, Сутара Хмора пришельцы не только не обидели, но даже повысили в должности. Более того, жалование, которое начали ему платить, было чуть ли не в пять раз больше, чем он получал он на железных копях в Сейдале.
Работа его мало отличалась от той, к которой он привык. Правда, порядки на руднике были не такие, как прежде.
Никого не запарывали насмерть, не вешали, а самое большее — сажали в карцер на воду и хлеб. (Что отчасти разумно — какая польза от трупа?) У стражи отобрали сабли и плети — прежнее оружие надсмотрщиков. Да и вообще находиться среди каторжников с оружием было запрещено, и Сутар не мог не признать, что и в этом есть резон.
Зато всем выдали чудесные дубинки — целых двух видов. Одни — раздвигающиеся, из вложенных друг в друга тонких металлических трубок, с шариком на конце, которые можно было, сложив, легко сунуть за пояс. Другие, сделанные из непонятного черного материала, легкие, как будто деревянные, и в то же время гибкие. Ударишь такой каторжное рыло поперек хребта — будь хоть самый крепкий, взвоет от боли, как степной волк. А ни ребра, как от деревяшки, не сломаются, ни кожа, как от кнута, не лопнет. Отдышался и вновь кайлом машет по-прежнему! Просто загляденье, что за дубинки!
104 
