12 
— Прошло уже столько лет, что нам теперь и говорить не о чем, — произнесли вдруг ее побелевшие губы, отвечая на не произнесенный вслух, но тем не менее понятый ею вопрос.
Он небрежно поднял руку, дотронулся пальцем до ее хрупкой ключицы, где пульсировала маленькая жилка, и мучительно медленно провел им до изгиба ее припухлой нижней губы. Кожу ее словно ожгло огнем.
— Успокойся, — ласково сказал он, небрежно опустив руку за миг до того, как она резко выбросила свою, чтобы положить конец неуместной фамильярности. В глазах его сверкнул огонек, а затем его твердые губы расплылись в широкой улыбке. — Я совсем не хотел тебя пугать. Ну… разве мы враги?
— Я о… очень спешу, — пролепетала она.
— И тем не менее не хочешь, чтобы я тебя подвез? Хорошо. Тогда давай пройдемся, — спокойно предложил он. — Или давай сядем в машину и немного покатаемся… можем даже застрять в пробке. Честное слово, сегодня у меня удивительно покладистое настроение.
— Вот как? — Кэтрин расправила плечи и решительно высвободилась из жестких объятий решетки. — Чего ты добиваешься?
— Послушай, я вовсе не предполагаю, что в автомобильной пробке мы будем заниматься тем же, чем занимались в подобных случаях раньше. — Он безжалостно следил взглядом за тем, как ее светлую кожу заливал горячий румянец. — Ну чего, подумай сама, я могу добиваться? Разве не ясно, что мне просто хочется удовлетворить свое естественное любопытство?
— Насчет чего?
— Насчет тебя. Чего же еще? — Он вздернул брови. — Не думаешь же ты, что я торчу тут посреди улицы просто так?
Кэтрин в нерешительности прикусила нижнюю губу. Она чувствовала, как в нем нарастает раздражение. Было время, когда ему стоило приказать «Садись в машину» — и она подчинялась. Он улыбается, но не стоит доверять улыбке Люка. Люк может, улыбаясь, раздавить тебя парой метко найденных слов. Она приняла решение и, не говоря ни слова, скользнула мимо него. Люк из тех, кто постоянно на виду, и ей никак нельзя позволить, чтобы ее видели вместе с ним, иначе прошлое погребет ее настоящее, которое так старательно выстроила для нее Харриэт.
Рядом с ней вырос охранник и открыл дверь лимузина. Пригнув голову, она нырнула в дальний угол обитого кремовой кожей салона. Дверь захлопнулась, и они остались в тесном замкнутом пространстве.
— Ну вот, Кэтрин… разве это было так трудно? — сладко промурлыкал Люк. — Хочешь чего-нибудь выпить?
В горле у нее пересохло. Надо восстановить утраченное равновесие.
— Почему бы и нет?
Она нервно оправила юбку, разгладила складки. Он нагнулся к бару, от его близости у нее по коже побежали мурашки. Целую вечность длилось мгновение, когда его густые жесткие волосы были так близко, что она могла коснуться их пальцами. Запах какого-то одеколона и этот неопределимый, но, Боже, такой знакомый, его собственный, ворвался в ее расширившиеся ноздри. Когда он снова распрямился, сознание невольно отметило движение мускулов под дорогой тканью, скрывавшей его широкие плечи. Боль и страдание предательски зашевелились в ней.
Она сидела, крепко сцепив руки. В нависшей тишине она, казалось, слышала удары собственного сердца. О ужас! Ее чувственное воображение отметает любую трезвую мысль. Если уж память начинает откалывать такие штуки, тело и вовсе откажется подчиняться.
Люк протянул ей бокал — и задержал в руке, чтобы вынудить ее взглянуть на него. Это была демонстрация силы, причем самая безобидная со стороны Люка, но она-то сразу все почувствовала. Она сделала несколько быстрых глотков. Они обожгли ей горло, вкус тоже показался неприятным, когда-то она была так наивна, что не решалась отказываться пить то, что ей не нравилось, поскольку считала себя неспособной оценить.
— Теперь лучше? — лениво поинтересовался Люк, со свойственной ему элегантностью откидываясь на сиденье со стаканом бренди в руке. — Ты живешь в Лондоне?
— Нет, — торопливо ответила она. — Я здесь только на один день. Я живу в… в Питерборо.
— И замужем. Должно быть, ты черпаешь в этом огромное удовольствие.
Кольцо на безымянном пальце показалось ей веревкой, сдавившей горло. Она решила сделать вид, что не замечает его сарказма.
— Когда ты вышла замуж?
— Четыре года назад. — Она сделала еще глоток, чтобы придать себе сил для новой порции лжи.
— Вот так сразу…
Она уже спохватилась.
— Это был такой головокружительный роман, — поспешила она добавить.
12 
