Особенно,... 
27 
— Обещаю не смеяться слишком громко, когда ты свалишься, — сказал Трэвис рассеянно, не отрывая взгляда от Финолы. Кажется, Трэвис и тетя Фин неравнодушны друг к другу.
Лайам пересек двор и присоединился к немногочисленной группе людей, желающих поизображать ковбоев. Он поставил свое пиво на стол, вынул из карманов деньги и сотовый телефон и положил рядом с вещами остальных гостей. Его семья разом собралась у аттракциона.
— Будь осторожен, хорошо? — сказала бабка с мягким ирландским акцентом, от которого так и не избавилась за полвека жизни в Америке. Она повернулась к подошедшей Финоле. — Почему мальчики все время должны доказывать всем свою мужественность?
— Хороший вопрос, мама, — ответила Финола. Лайам опять перехватил заинтересованный взгляд, который она кинула на хозяина ранчо. Интересно.
Джон наконец свалился с «быка» в кучу опилок, насыпанных поддеревьями, и Трэвие хлопнул Лайама по плечу.
— Вперед, Эллиот. Посмотрим, чего ты стоишь.
— А сколько продержался Джон?
— Семь секунд. Это рекорд, — ответил парень с секундомером. Семь секунд. Лайам прикинул, что семь секундой продержится. Он остановил раскачивавшийся бочонок и забрался на него. Ноги заскользили по металлическому обручу, и он едва не свалился. Наконец он обрел равновесие, приноровился, схватился за веревку правой рукой и скомандовал:
— Давайте.
Парни начали дергать за веревки, на которых висел бочонок. Лайам ловко балансировал на «быке». Как ни странно, больше всего это напоминало виндсерфинг, который он очень любил.
— У кого в мобильнике Обри Холт на быстром наборе? Я взял чей-то телефон по ошибке, — раздался голос Джона.
О, черт! Бочонок, веревка, деревья — все завертелось вокруг Лайама, и он рухнул на землю. Он вскочил на ноги, отряхивая опилки со свитера и брюк.
— Мой, — прохрипел он. — Это мой телефон.
— Так это Обри Холт — твоя тайная возлюбленная? — спросил Кейд недоверчивым шепотом.
Лайам окинул глазами свою семью, и на каждом лице видел то же недоверчивое выражение. Лайам уже открыл рот, чтобы каким-нибудь образом разубедить их всех, но не смог. Не смог отречься от недели счастья, которое Обри дала ему.
— Да .
Джон протянул Лайаму телефон.
— Извини. У меня такая же модель, а он валялся рядом с моим бумажником. Я взял его по ошибке, а когда стал звонить по быстрому набору, попал непонятно к кому. Смотрю на экран — Обри. Перезвони ей и извинись.
Как сотрудник и совладелец рекламного агентства, Джон, конечно, знал о противостоянии «Холт Энтерпрайзиз» и ИХЭ. Он должен был понимать, что разворошил осиное гнездо. Ужас в глазах Джона говорил, что он понимает.
— Все в порядке, Джон, — выдавил из себя Лайам.
Но на самом деле все было просто ужасно. Через несколько минут кто-нибудь позвонит Патрику Эллиоту и сообщит ему, что его внук общается с дочерью его злейшего врага, и вот тогда у Лайама начнутся серьезные проблемы. Он должен позвонить Обри и предупредить ее. Предупредить о чем? Что их отношения закончены?
Его пальцы стиснули телефон. Он не был готов отпустить ее прямо сейчас, но теперь уже ясно, что ему придется сделать это очень скоро.
Конец. Самый захватывающий роман в ее жизни подошел к концу.
В воскресенье вечером Обри неприкаянно бродила по квартире Лайама. С той самой минуты, как он позвонил и сказал, что про их роман стало известно, она поняла, что ей не удалось защитить свое сердце. Лайам стал слишком важен для нее. Она понимала, что вот уже неделю думает только о встречах с ним. И дело не только в сексе, хотя он был потрясающим. Она не хотела терять человека, с которым ее связывало что-то кроме работы — впервые за семь лет. Но кого интересуют ее желания? Лайам никогда не пожертвует своей семьей.
В четверг вечером он дал ей ключи от квартиры. Они решили, что, когда он вернется, Обри будет ждать его там. Теперь он заберет их обратно. Попрощается с ней. И, как они и договорились с самого начала, это будет конец. Никаких просьб. Никаких слез. Она молилась, чтобы ей хватило достоинства так и сделать.
Даже если Лайам захочет пойти против деда и остаться с ней, то как она будет решать проблемы со своей семьей? Связью с Лайамом она в очередной раз разозлит и разочарует отца, может быть, настолько, что он вычеркнет ее из списка служащих и из своего сердца. Готова ли она сжечь все мосты ради романа без обязательств?
Она услышала звук ключа, поворачивающегося в замке, и едва устояла на ногах. Дверь открылась, Лайам стоял на пороге с дорожной сумкой в руке. Она не могла произнести ни звука, так сильно сжалось ее горло. Что он скажет? Как простится с ней? Как попросит ее уйти?
27 
