Последние отзывы

  27  

Прошло немало времени, прежде чем доктор вышел к нему и сказал, что ничего не смог сделать.

— Я зайду к ней, — хрипло проговорил Алексеус.

Доктор покачал головой:

— Я дал ей успокоительное. Какое-то время она будет спать, — он нахмурился, тяжело вздохнув. — Мне очень жаль. Бывает, природа поступает по-своему, и... может, иногда это к лучшему.

Он ушел, пообещав вернуться, когда его пациентка проснется.

Какое-то время Алексеус неподвижно стоял в холле. Потом, сделав над собой усилие, зашел в комнату. На прикроватном столике горела настольная лампа. Сестра хотела что-то сказать, но Алексеус жестом остановил ее.

Он смотрел на спящую Кэрри, на ее потный лоб, спутанные волосы и совершенно изможденное лицо.

Внутри него была пустота. Он невольно протянул руку. Ему очень хотелось коснуться ее — не обнять, просто дотронуться до лба или волос... Но едва он сделал это движение, как Кэрри вздрогнула во сне и дернулась в сторону. Алексеус убрал руку.

Сейчас он испытывал не меньший шок, чем тогда, когда доктор сообщил ему о беременности Кэрри.

Безусловно, его жизнь изменилась, и заплатил за это его не рожденный ребенок.

Алексеуса мучило чувство вины.

Наверное, я мог сделать что-то еще, но не сделал, а теперь все кончено. Все.

Прошлое вернулось к нему. Будущее обратилось в прошлое. Но как же он теперь сожалел об этом!..

Кэрри проснулась в полном сознании. Доктор ввел ей препарат, давший ей возможность ненадолго уснуть, но, к сожалению, у него не нашлось бы лекарства, способного заставить ее забыть о происшедшем.

Алексеус был здесь. Она видела его силуэт на фоне окна. Он молчал, казался напряженным и далеким. Чужим. Каким всегда и был. Чужой, от которого она забеременела случайно, по недоразумению. Этой беременности больше нет.

Она видела, что он старался взять себя в руки, прежде чем проговорил:

— Кэрри, мне жаль, безумно жаль. — Его голос был тихим и хриплым.

Она слушала и не реагировала — слова Алексеуса повисали в воздухе. Ведь он лжет.

Наверное, благодарит Небеса и всех святых за счастливое избавление.

Эти мысли мучили ее, но она не облекла их в слова. Да и зачем? Зачем ей вообще говорить с Алексеусом?

Она снова повернулась к стене.

— Кэрри... — Мужчина взял ее за руку, но она в тот же момент отдернула ее. — Кэрри, я... Пожалуйста, посмотри на меня, поговори со мной...

Но если раньше ее сердце наполняла ненависть, то теперь там поселилось нечто, что значительно хуже ненависти.

Пустота.

Некоторое время Алексеус стоял рядом с ее постелью, глядя на ее лицо, которое она прятала от него. Он был в отчаянии. Ему так хотелось сделать что-нибудь для нее, хоть как-то помочь, но как? Она не отвечала, не разговаривала, не смотрела на него.

Я должен увезти ее отсюда. Подальше от воспоминаний.

Алексеус нахмурился. Кажется, она говорила, что хочет вернуться в Лондон. Он тогда сказал «да», просто чтобы не спорить.

Но Лондон?

Ей нужен отдых. Нужно выздороветь, набраться сил, окрепнуть. Физически и эмоционально.

Жизнь изменилась. И никогда уже не станет прежней. Два противоположных по последствиям события слишком быстро последовали друг за другом. Оба меняли жизнь полностью, хотя и в противоположных направлениях.

Алексеус стоял и смотрел на Кэрри, чувствуя себя опустошенным, растерянным, дезориентированным.

А каково ей? Да в миллион раз хуже! Она прошла через беременность, кровотечение, через эту страшную неизвестность, через эту пытку ожиданием, будет жить ребенок или умрет. И теперь он умер. Все кончено. Все.

Алексеус не просто сочувствовал Кэрри, он всей душой сопереживал ей, ощущал ее боль.

Воображение нарисовало картину: они вдвоем в роскошном отеле, куда он привезет ее, запах сосен, голубизна бассейна, тихая музыка, все прекрасно устроено, спокойно и сдержанно. Благословенное прибежище только для них двоих.

Она отдохнет там, выздоровеет.

Да, так он и сделает. Они поедут на Сардинию. Подальше от этого места. Подальше от боли, страха и печали.

Ему так хотелось сделать для нее что-нибудь. Но, видимо, пока это невозможно.

Кэрри нужно время.

Ему казалось, весь его привычный мир перевернулся. Переполнявшим его эмоциям Алексеус не мог ни дать оценки, ни найти названия.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Два дня Алексеус не подходил к Кэрри — давал ей время прийти в себя. Он поручил ее медсестре и доктору, которого попросил регулярно осматривать ее, хотя тот и объяснял, что в этом уже нет необходимости.

  27