Особенно,... 
37 
— И ты считаешь, что он способен причинить боль любимой женщине?
— А кто же еще?
— Не знаю, но мы это выясним. — Сенатор прошел по комнате и остановился в дверях. — У нас, Ланкастеров, есть общая черта, Феба. Мы отважно идем на поводу своих страстей. Моя страсть — политика. Страстью твоей мамы была любовь к твоему отцу. К сожалению, я был для Грейси препятствием. Ненавижу препятствия! И еще больше ненавижу быть препятствием.
С этими словами он повернулся и вышел.
— Картер, к тебе сенатор Ланкастер, — сообщил Джес по интеркому.
Картер внутренне подобрался и сунул в папку контракт, над которым работал. Спустя три дня с момента появления фотографии в газете, команда сенатора объяснила ее просто ошибкой молодости. Картер отказался от общения с репортерами. Все это время он ждал вестей из дома Ланкастеров, но никак не предполагал, что их принесет не Феба, а сам сенатор.
— Пригласи его!
Картер встал из-за орехового стола. Он гордился своим профессионально оформленным офисом с оригинальной отделкой стен: такое рабочее место красноречиво доказывало, что он добился успеха в жизни. Но сенатор не обратил на офис никакого внимания. Он швырнул на стол стопку бумаг и, прищурившись, взглянул в лицо Картеру.
— Ваш отец генерал-лейтенант Виктор Джонс?
Причем тут его отец?
— Да, сэр.
— В прошлом году он консультировал комитет обороны. Толковый человек. Хороший моряк. Вчера я звонил ему. Он сказал, что у вас весьма неплохой послужной список и вы самый лучший в стране специалист-компьютерщик. Ваша отставка — большой урон для армии. Вик заверил меня, что вы слишком порядочны, чтобы пойти на такую подлость.
Картер лишился дара речи. Отец никогда не выражал ничего, даже отдаленно напоминающего гордость достижениями Картера. Отставка Картера по состоянию здоровья сильно разочаровала старика, а еще больше его разозлило, когда сын отклонил милостивое предложение помочь ему найти место.
— Фотографии передали в газеты по электронной почте, — продолжал сенатор. — Если вы хотя бы наполовину так хорошо владеете компьютером, как говорит Вик, вычислите человека, причинившего вред моей внучке. Если предатель в моей команде, я хочу знать, кто это. Я заплачу вам вдвойне.
Предатель! Картера тотчас же охватил гнев. Если кто-то обидел Фебу, он прижмет жалкого подонка к ногтю!
— Мне не нужны деньги, сэр. Я не меньше вас хочу знать, кто это сделал.
— В вашем распоряжении все мои связи в газетах, и вы можете рассчитывать на полное сотрудничество моих служащих. Мой личный номер на верхней странице. Позвоните по нему, когда вам будет что доложить. — Ланкастер направился к двери, но остановился. — Вы выглядите ужасно, Джонс, да и Феба тоже. Исправьте ситуацию!
— Если ты будешь сидеть с такой постной миной, у меня прокиснет тесто для морковного пирога, — ругала Милдред Фебу в пятницу утром.
— Прости, — вымученно улыбнулась та.
Милдред недовольно фыркнула, взбивая в миске сливочное масло.
Фебе никогда не удавалось провести домоправительницу. Она не могла поверить, что Милдред украла фотографию.., как не могла поверить, что это сделал Картер.
Двенадцать лет назад Картер безоговорочно принял Фебу не потому, что она внучка знаменитого политика. Феба была одинока, и он ввел ее в круг своих друзей. Она не умела веселиться, и он ее научил. Конечно, сначала он намеренно причинил ей боль, но потом искал способ сделать ее счастливой. И даже настаивал для ее же блага, чтобы она призналась деду в неудовлетворенности жизнью политика.
Но она оскорбила его гордость. Дважды. Может ли мужчина когда-нибудь забыть такое?
В конце концов, она призналась себе в том, что с самого начала подсказывало ей сердце. Картер не передавал фотографию. Но если не он, то кто?
— Ты давно могла позвонить ему, — прервала Милдред размышления Фебы.
— Нет. Я хочу извиниться, но это унижение должно состояться с глазу на глаз.
— Тогда ты можешь поговорить с ним сегодня утром. На одиннадцать у него назначена встреча с сенатором.
Сердце Фебы заколотилось.
— Милдред, когда нас с дедушкой не было в городе, сюда кто-нибудь заходил?
— В пятницу днем приходил этот лизоблюд, чтобы забрать какие-то бумаги для дедушки. Сказал, что ты что-то забыла. — Она даже не потрудилась скрыть свое пренебрежение к самому нелюбимому ею служащему сенатора. — Я была занята с вызванным нами сантехником и за ним не следила. Ее слова подтвердили подозрения Фебы.
37 
