35 
Зажмурившись, Карли застонала. Митч не лгал. Марлей действительно взяла деньги за аборт, но не сделала его.
Вопросы проносились в ее голове один за другим.
Почему Марлен, взяв деньги, не сделала аборт? Почему держала свою беременность в секрете? Почему жила как отшельница в доме Карли и ждала, пока Рэтту не исполнится восемь месяцев, чтобы познакомить его с его отцом?
Испытывала ли она чувство вины за то, что поступила нечестно? Или, может, просто боялась?
Почему сестра открыла счет на имя Карли? Марлен и раньше часто называлась ее именем, но сейчас это не имело смысла. Если деньги были для Рэтта, почему она просто не открыла счет на его имя?
— Марлен, что ты натворила?
Слезы застилали ей глаза, но она была решительно настроена дочитать до конца это проклятое сообщение.
«Я пока не нашел доказательства причастности твоего отца к «несчастному случаю», произошедшему с Марлен Корбин, но продолжу искать, раз ты считаешь его виновным в ее смерти».
У Карли перехватило дыхание. Митч подозревал своего отца в преднамеренном убийстве Марлен. Теперь ей стало ясно, почему прошлой ночью он закрыл ей рот поцелуем. Он просто не хотел говорить о смерти Марлен и причастности к ней своего отца. Разумеется, у Кинсейдов было достаточно денег, чтобы замять даже такое серьезное дело.
Она должна что-то предпринять. Но что?
Из коридора донесся голос Митча, и ей захотелось убежать. Она не могла разговаривать с ним сейчас, когда была так подавлена и не могла рассуждать логически. Но бежать было некуда.
Он вошел в кабинет, прижимая к уху мобильный телефон.
— Я сейчас его прочитаю.
И тут он заметил ее. Его взгляд упал на бумаги в ее руке, затем на пустой лоток факс-машины.
— Я тебе перезвоню, — произнес он в трубку, затем отключился. — Карли.
Ей было больно смотреть на него. Больно осознавать, что она осталась такой же наивной дурочкой, какой была в шестнадцать лет. Только теперь она не могла называть в свое оправдание молодость и наивность.
Она вскочила на ноги.
— Ты считаешь, что Марлен убил твой отец. Как ты можешь скрывать это от полиции? Как ты можешь скрывать это от меня — особенно после того, что было прошлой ночью?
— У нас нет доказательств его вины, но я должен быть уверен, что он не был к этому причастен.
— А если был? — Несмотря на жару, ее прошиб холодный пот.
Митч провел рукой по волосам.
— Я не знаю. В любом случае он мертв, Карли, и его нельзя привлечь к ответственности. Но если слухи просочатся в прессу, то доброе имя пашей семьи навсегда будет запятнано. Пострадают люди, не имевшие к смерти Марлен никакого отношения. Надия, Рэнд, Рэтт и шестьдесят тысяч служащих.
Рэтт точно так же пострадает, если Кинсейды узнают, что Марлен планировала заманить их отца в ловушку. У них обоих были свои секреты, которыми они предпочли бы не делиться с остальными.
— И ты.
— И я.
— Все, что тебя волнует, это решение проблем твоего отца.
— Не только, но это моя работа.
И они с Марлен и Рэттом были всего лишь очередной проблемой. Умом она понимала, почему Митч скрывал свои подозрения, но не сердцем.
— Ты мог бы спросить меня о моем прошлом, Митч. Тебе не нужно было бы действовать у меня за спиной.
— Я обратился в детективное агентство до того, как узнал тебя.
— Я не хочу выслушивать твои оправдания. — Потому что ей так хотелось ему верить, но она не должна это делать ради Рэтта.
— Я не оправдываюсь, я просто констатирую факты.
— Судя по тому, что решил запятнать мою репутацию, собрав на меня компромат, ты пойдешь на все, лишь бы добиться своего. Тебе нужен Рэтт. Я тебе не нужна. Но я не допущу, чтобы Рэтта воспитывал бессердечный мерзавец, хладнокровно переступающий через других.
Сняв с пальца обручальное кольцо, Карли положила его на стол. Это оказалось больнее, чем она думала.
— Я не выйду за тебя замуж. И если ты попытаешься отнять у меня Рэтта, то я обращусь прямиком в прессу. Однажды я уже побывала в центре общественного скандала. Ничего, переживу и на этот раз. В юности я совершила ошибку, доверившись дурному человеку. Но ты намеренно пытаешься покрыть возможное преступление и забрать ребенка у единственного человека, который его любит.
Она обошла стол, но Митч преградил ей путь к выходу.
— Марлен была права. Ты расчетливый, бессердечный мерзавец.
35 
