Последние отзывы

  53  

Спустя некоторое время мистер Хадсон откашлялся.

– Ладно, – радостным тоном произнес он. – Ты сказал своей жене, по какому поводу мы собрались, Фрэнк?

С медленной понимающей улыбкой Фрэнк посмотрел на Лайзу.

– Нет, – сказал он мягко, – не сказал. Но Лайза умная женщина, Чарли, и я уверен, что она уже догадалась.

Хадсон закатил маленькую речь о том, что наконец-то завершилась венгерская сделка. Но Лайза поняла. Ей был ясен смысл обращения Фрэнка. Все кончено. Шарада, в которую он ее втянул, разрешена. Я устал от этой игры, Лайза, сказали ей его глаза. И мне плевать, кто и что об этом узнает.

Ну и ладно, подумала она, для меня это к лучшему. Но почему об этом надо уведомлять публику?! Какое он имел право выставлять ее дурочкой?! Никто из этих людей, даже эта чувственная блондинка, повисшая на руке Фрэнка, не был дураком. Они знали, что что-то случилось, и ждали ее реакции.

Что ж, подумала она мрачно, они будут разочарованы. Она должна быть леди. Она должна довести до конца этот вечер, делая вид, что ей совершенно безразлично, что происходит у нее под носом. А в конце вечера она упакует свои вещи – ее вещи, ничего из того, что Фрэнк накупил ей, – и уйдет с высоко поднятой головой.

Спустя три часа, когда Лайза начала разливать кофе в библиотеке, она была готова признать, что ее план, вроде бы так умно рассчитанный, не сработал.

Она не могла сосредоточиться ни на чем, кроме как на Фрэнке и женщине, прилепившейся к нему словно тень. Вот и сейчас они сидели рядом на маленьком диване поодаль от остальных. И если бы не Роджерс, гости ушли бы, так ничего не поев и не выпив.

Почему она все время наблюдает за Фрэнком и Жужи? Я не должна смотреть на них, твердила она себе. Но она смотрела. Она смотрела только потому, что не могла не делать это – просто не могла оторвать взора от этих двух голов, одной темной, другой белокурой, склонившихся друг к другу.

Фрэнк делал дурочку не только из нее, он выставлял дураком и себя. Или его это не трогало? Она помнила, он всегда говорил, что ему, черт возьми, безразлично, что думают люди, но так ли это на самом деле?

Смех Жужи звенел в комнате, словно кто-то наигрывал на плохо настроенном фортепьяно. Фрэнк тоже смеялся. Он смеялся весь вечер. Смеялся ли он когда-нибудь так много раньше? С ней, во всяком случае, нет.

– …Все так удивлены. – Лайзе улыбалась миссис Штейн. – Это так неожиданно, ваша женитьба, разве не так, дорогая?

Лайза натянуто улыбнулась в ответ.

– Могу я налить вам немного кофе?

Фрэнк снова захохотал. Если бы она попыталась, она могла бы даже уловить обрывки разговора:

– …А потом бедный ублюдок сказал: «Где моя противная сторона?». Можете себе представить?

– Ну кто же может выиграть у вас, дорогой? Вы такой импозантный мужчина. – Жужи чувственно хихикала.

– О, временами я думаю, что я слабак. – Кофе перелилось через чашку миссис Штейн на блюдце.

– Извините, – сказала Лайза.

– Не может быть! – Лайза почти видела, как Жужи хлопает ресницами. – Вы – и слабак? Никогда, дорогой.

– Да, перед красивой женщиной…

– Ох! – Лайза ослепительно улыбнулась. – Я не обожгла вас, мистер Хадсон? Извините.

Голоса с маленького дивана понизились и стали едва различимы. Ладно, подумала Лайза, Фрэнк и Жужи стоят друг друга. Они оба одного сорта, оба бессердечные. Но Жужи ждет сюрприз. Она, должно быть, уже прикидывает на себе цвет подвенечного платья, но никто, никто, даже эта роскошная блондинка, не затащит Фрэнка к алтарю после того, как их развод будет… будет…

– Извините, я сама не знаю, что со мной сегодня. Позвольте, я вытру…

Но она, конечно, затащит Фрэнка в постель, и, возможно, задолго до того, как развод… Лайза схватила салфетку.

– Я так сожалею…

Фрэнк – мужчина сексуальный и, очевидно, находит Жужи привлекательной. Впрочем, «привлекательная» немного не то слово. Он находит ее возбуждающей. Достаточно посмотреть, как он тает, когда она наклоняется к нему…

– Господи, какая же я неловкая сегодня. Я не обожгла вас? Разрешите…

Почему он позволяет ей так себя вести? Ее грудь просто касается изгиба его локтя…

Лайза выпрямилась. Она непонимающе смотрела на лица наблюдавших за ней людей, потом наклонилась и взяла наполовину еще полный молочник.

– Нужно добавить сливок, – сказала она невпопад, – я сейчас… я только схожу, я… – Она вылетела за дверь и остановилась, вся дрожа. Почему? Почему ее задевает поведение Фрэнка… с этой женщиной? Ответ пришел немедленно. Фрэнк привел ее в смятение, хотя именно он должен был сгореть от стыда. А что, если эти люди в комнате знают правду? Знают, что Фрэнк заключил с ней контракт только из-за ребенка и что она отказала ему в его притязаниях? Если бы они знали, они вели бы себя иначе. Господи, даже если бы Жужи Янош знала правду, то и она должна была бы вести себя иначе. Ни одна женщина, даже эта, не таращилась бы так откровенно, так глупо на такого хладнокровного, эгоистичного, бессердечного негодяя, как Фрэнк Мейсон.

  53