Особенно,... 
50 
– Машина напротив дома. Вот ключи. – Он бросил звякнувшую связку на столик рядом с борсеткой. – Одежда на вешалке.
Миклош повернул голову к высокой кованой гардеробной, стоящей у двустворчатой входной двери. Цепким взглядом ощупал черное мужское полупальто, висящее там. Оно было немного велико, но сейчас не имело смысла привередничать.
Бетайлас тем временем выудил из глубины кармана коммуникатор:
– А вот все, что осталось от твоего ученика. Босс считает, тебе может понадобиться.
Бальза прищурился, с подозрением посмотрел на духа-убийцу и убрал электронную безделушку в карман. Затем туда же бросил ключи от машины, проигнорировав деньги и документы.
– Босс советует тебе убраться из Столицы как можно быстрее. Рано или поздно кто-нибудь узнает, что ты жив, и возникнут неприятности.
– Кто сейчас знает, что солнце до меня не добралось? – поинтересовался Миклош вместо колких комментариев по поводу личности тех, у кого на самом деле в скором времени возникнут неприятности.
– Я и мэтр.
– Пусть так и остается в дальнейшем. – Нахттотер взялся за дверную ручку и, хоть он и ненавидел бросаться громкими словами, счел нужным сказать: – Передай Кристофу, что за мной долг, и я выплачу его.
Не собираясь слушать ответ, господин Бальза распахнул дверь и полной грудью вдохнул морозный воздух.
Глава 11
Таинство искусства
Любая вера начинается со скептицизма.[13]
5 марта
Дона сидела в той же самой «маленькой гостиной», возле окна, за которым продолжал бесконечно кружить снег. На подоконнике перед девушкой лежал увядший цветок асфоделя и несколько хрупких костей. Все, что осталось от Белого тростника – растения, вынесенного из пещер. Вилисса не обернулась, когда Кристоф подошел к ней.
– Почему она выбрала именно его? Я знаю, это бывает очень редко – чтобы она сопровождала испытуемого.
– Она? – Колдун улыбнулся, глядя на сосредоточенное лицо девушки.
– Смерть, – пояснила вилисса тихо. – Шла вместе с Валентином. Неужели только потому, что он – Корвинус?
– Имя ничего не значит, – ответил Кристоф, взял обломок кости и задумчиво подбросил его на ладони. – Я не знаю, почему и кого из нас она избирает.
Дона помолчала, а затем задала неизбежный вопрос:
– А ты… видел ее?
– Да. – Колдун придвинул кресло и сел рядом с девушкой. – В образе дочери моего брата. Она любит принимать облик недавно умерших близких.
Вилисса взяла мертвый цветок и снова уронила его на стол.
– Вольфгер говорил мне, что Смерти… реальной Смерти – женщины с волосами такого же цвета, как у меня, не существует. Это всего лишь образ, видение, которое приходит к нам в мгновение опасности. Предостережение. Или, быть может, сбывшееся неосознанное желание видеть ее.
– Он не хотел, чтобы ты думала, будто твоя уверенность в собственной силе зависит от видения, явившегося в полубреду.
Дона рассеянно улыбнулась, но спорить не стала. Ее явно занимало другое.
– Валентин мог получить редчайший дар, который появляется раз в столетие. – произнесла она тихо, касаясь сухих обломков костей, – привратник Смерти… Уникальное Искусство… Большой плюс для клана. Но он ушел. Сказал, что недостоин. Не может умереть… Почему-то считал, будто должен умереть во время Пути, но на это у него как будто бы не хватило решимости.
– Он не смог бы служить Смерти. Он слишком любит жизнь.
Дона стремительно повернулась к колдуну, смахнув на пол цветок, но даже не заметила этого.
– Ты знал, что так будет, неправда ли?
– Я отправил Валентина в пещеры для того, чтобы он сам понял, насколько чужд для него мир кадаверциан. – Кристоф улыбнулся и добавил: – Но, согласись, было бы более жестоко сначала обратить его, а потом заставить осознать, что он выбрал не тот клан.
Вилисса отвернулась, на мгновение прикрыв глаза рукой:
– Боже, как же ты бываешь похож на Вольфгера!
– Звучит, как упрек, – рассмеялся колдун.
Дона промолчала. Кристоф наклонился, поднял асфодель, положил на край стола, еще раз взглянул на склоненную голову девушки и вышел из комнаты.
Сегодня вечером у него были дела гораздо более важные, чем размышления на тему несостоявшегося обращения Корвинуса…
Фэри сняла трубку после десятого сигнала.
– Доброй ночи, Паула, – произнес Кристоф, глядя на золотые с зеленью переплеты книг, стоящие в застекленных шкафах кабинета Вольфгера. – Мне нужно поговорить с тобой.
50 
