Особенно,... 
146 
– Кто это рисовал? – спросила она тихо.
– Один из фэри. Очень давно. – Вьесчи отвел фонарем длинную густую кисею паутины, свисающую с выступа на потолке, и увидел впереди стену, перегораживающую коридор.
На ней виднелось всего лишь одно изображение, грубо вырезанное в камне. Пирамида с шаром на вершине – знак клана Лугат.
Рамон подошел ближе и снова почувствовал, как зашевелилась спираль магического артефакта в груди. На этот раз настойчиво и болезненно. Коже стало горячо и мокро. Негоциант поспешно распахнул куртку, рванул ворот рубашки, и тут же из его тела в стену ударил луч красного света. Он неторопливо скользнул по камню и стал медленно выползать из тела вьесчи, втягиваясь в шар Лугата, сворачивался кольцами, вспыхивая все ярче. Древняя магия этого места не терпела рядом с собой никакую другую.
Рамон выронил фонарь и, чтобы не упасть, оперся обеими руками о стену. Произнес сквозь зубы, стараясь успокоить встревоженную Дину:
– Все нормально. Иначе оно не впустит меня…
Символ клана вспыхнул, стены вокруг угрожающе загудели, одна из плит поползла в сторону. Вьесчи едва успел отступить. Опустив голову, он машинально взглянул на грудь. Она оказалась залита кровью, но ран не было видно, исчезло также ощущение легкого покалывания под кожей, к которому он так давно привык.
– «Не будет в твоих руках ни меча, ни посоха, ни свитка… не войдет сюда ни воин, ни странник, ни мудрец…» – процитировал Рамон обрывок древнего пророчества и тут же сообразил, что слова, произнесенные им, звучат непривычно. Он говорил на языке своей родины.
Словно в ответ, впереди, за порогом, зажглась вереница дрожащих огоньков. Они высветили широкие ступени, ведущие вниз…
С каждым шагом свет, идущий снизу, становился все ярче. Засияли рисунки на стенах – бесформенные клубы облаков, сиреневых, розовых, лиловых. В отличие от затхлости верхнего коридора, здесь воздух наполняла прохладная свежесть. Временами налетал легкий ветерок, пахнущий грозой.
Плиты под ногами тоже были расписаны с удивительным мастерством, казалось, по ним непрерывным потоком течет прозрачная вода, и даже как будто слышался ее мелодичный плеск.
Дина, засмотревшись на это чудо, едва не оступилась на очередной ступени, и Рамон крепко взял ее за руку.
– Неужели это все тоже сделали фэри? – спросила она, стараясь больше не смотреть себе под ноги.
– Да. По моим рассказам.
– Удивительно. – Девушка оглянулась и произнесла неуверенно: – По-моему, вон то облако движется. И это тоже! А там начался дождь!
– Поэтому идем быстрее, пока нас не намочило, – улыбнулся Рамон, чувствуя, как на лицо упало несколько капель, и прибавил шагу.
Пальцы Дины крепче сжали его ладонь, и он услышал ее едва слышное бормотание:
– Я хочу получить эту магию.
Стены облаков, сжимающих лестницу, расступились, и спутникам открылся большой идеально круглый зал. В его центре светилось нечто бесформенное, потолок тонул в сером полумраке.
– Закрой глаза, – сказал Рамон, и Дина послушно выполнила его просьбу.
Не выпуская руки девушки, он вел ее вперед, с улыбкой замечая, как воспитанница хмурится, чувствуя, что вокруг происходят что-то, но честно не подсматривает. Негоциант заставил ее сделать еще несколько шагов и разрешил:
– Теперь смотри.
Девушка открыла глаза и громко вскрикнула от изумления и восторга.
Зал, лестница, каменные стены – исчезли. Она и Рамон стояли на выступе одной из граней огромной пирамиды. На головокружительной высоте. Вокруг возвышались горы, поросшие густым лесом. С их вершин, серебрясь в сером предутреннем свете, падали нити водопадов. Они превращались в бурные реки у подножия скал и бежали в долину, пестревшую клочками обработанных земель, яркими зелеными лоскутами рисовых полей и лохматыми гривами масличных пальм.
Там, далеко под ногами, кружил в потоке воздуха кондор, носились легкие парашютики семян и первые робкие лучи солнца. Здесь же, в густой черной тени над пирамидой, горели звезды. Ровный, сильный ветер ерошил волосы и трепал одежду.
Рамон смотрел в долину, окруженную зубцами гор, и чувствовал, как сильно колотится сердце. Прежняя сила вдруг всколыхнулась в душе. Все еще слепая и безгласная, она рвалась на волю, пытаясь найти две другие такие же силы и слиться с ними.
Негоциант уже забыл, какое наслаждение вызывает этот великолепный обман. И как долго он сам жил этим обманом…
146 
