Особенно,... 
4 
Михаил взял со стола высокую колбу, наполненную чем-то зеленоватым, и понюхал. Пахло очень приятно. Он немного подумал, а потом рискнул отхлебнуть. На вкус тоже было очень приятно — как подслащенный березовый сок.
Выпив все до капли, он попробовал открыть ящики стола, но безуспешно — ручек у них не было, их заменяли небольшие цветные выпуклости. Нажатие на них ни к чему не привело. Шкаф открыть тоже не удалось — кода Ежов, конечно же, не знал. К неизвестным приборам он не стал даже подходить — кто его знает, что это такое… А вдруг нажмешь не ту кнопку, а оттуда автоматная очередь?
Попытка разобраться со странным прибором на висках опять-таки закончилась ничем — как бы эта штуковина ни действовала, обычного среднего образования для нее не хватало. Университетов Михаил не заканчивал — только специальные детективные курсы, да и те заочно.
В одной из стен обнаружилась дверь. Скорее всего, дверь — она полностью сливалась со стеной, только окрашена была в другой цвет. Ни ручки, ни кнопки какой — просто светло-серый участок стены. Ежов ковырялся довольно долгое время, но дверь упорно не желала открываться. Плевать она хотела на незваного гостя…
— Елы-палы, ну что за… — скрипнул зубами Михаил, усаживаясь на кровать. — Хоть бы объяснил кто, куда я вляпался…
Он посмотрел на экранчик в стене, поскреб его пальцем, и тот внезапно засветился! Ежов даже пригнулся от неожиданности, но тут же сообразил, что это просто светящийся экран, и выпрямился.
На экране появилось лицо какой-то женщины. Очень красивое лицо — точеный подбородок, тонкий нос, длинные ресницы. Глаза необычные — ярко-желтые. И волосы необычные — раскрашенные красным и зеленым, стоящие дыбом. Да еще множество татуировок в виде арабской вязи, пересекающей лоб, переносицу и щеки крест-накрест. Прямо байкерша, да еще припанкованная. Женщина бросила короткий взгляд в сторону Михаила, нажала что-то у себя, и экран погас.
Через несколько секунд дверь открылась. Отъехала в сторону, как в лифте. На пороге появилась эта самая женщина — она оказалась еще и чрезвычайно высокой, лишь чуть ниже двухметрового Михаила. Одежда — облегающий черный латекс, черные сапоги на высоких каблуках, черные перчатки. Глаза успела прикрыть темными очками. Для полного комплекта не хватает только хлыста. Хотя его успешно заменяет пара пистолетов на бедрах. Пистолеты поменьше, чем тот, что достался Михаилу, и более тонкие, но безобидными отнюдь не выглядят.
— Вызывал, капитан? — хмуро осведомилась дама. А потом ее глаза резко округлились — она разглядела лицо Михаила как следует. — Ты кто такой, ублюдок?!
— Эй, мадамочка, остыньте! — опешил Ежов, ужасно радуясь, что тетка говорит по-русски. — Сейчас все выясним!
— Ты. Кто. Такой?!! — прорычала женщина, подходя все ближе и ближе. — Где капитан?! И почему на тебе его одежда?!
— Мадамочка, не психуйте! — возмутился Михаил, невольно отступая назад. — Слушайте, я обычно не бью женщин, но это же не значит…
Глаза женщины расширились еще сильнее. Она что-то прошипела, и буквально прыгнула на Михаила. В другое время он бы и не возражал, но только не сейчас! Он рефлекторно выставил блок и попытался схватить эту тигрицу, только помягче, чтобы случайно не покалечить. Все-таки Михаил мог завязывать гвозди узлами…
Только все его усилия ушли впустую. Разъяренная женщина даже не попыталась применить свои пушки — она просто смяла Ежова! Он банально не успевал ничего сделать — казалось, что она окружила его со всех сторон! Ему выбили зуб, врезали в пах, а потом его сто двадцать килограмм костей и мышц швырнули на пол, словно ничтожную щепку, заломили руки за спину и начали безжалостно бить ногами в спину. Каблуки у женщины оказались очень острыми…
— Какой позор! — обиженно простонал Михаил, даже не пытаясь подняться и только морщась от боли. Пах он инстинктивно прикрывал — второй такой удар получать не хотелось. — Меня избила женщина!
— Я еще только начала! — снова пнула его в бок тетка. — Признавайся, ублюдок, где капитан?!
— Это такой… с усами? — догадался он, для наглядности касаясь собственных усов. — На японца немного смахивает?
— Что смахивает? — подозрительно прищурилась женщина, делая небольшую паузу в лупцевании. — Что и куда он смахивает, ублюдок?! Говори! Говори! Говори, я сказала!
— Можно я сначала встану? — попросил Ежов.
— Лежать! — впечатался ему в спину острый каблучок. — Встанешь, когда я прикажу! А ну, вставай!
4 
