Последние отзывы

  62  

В этой же позе его застали приехавшие из Москвы друзья. Только теперь Вася был без штанов (Поля умудрилась их стащить), но в рубашке с галстуком, а спина его блестела от обильно нанесенной мази. Ирина сделала ему новокаиновую блокаду. Вася рискнул вытянуть затекшие ноги. Олег и Марк отнесли его наверх в спальню и положили на кровать.

С начала приступа Вася не произнес ни слова, только издавал горестные стоны. А Поля трещала не умолкая, вспомнила все ласковые слова, какими когда-либо награждала мужа. От ее притворной нежности Васе становилось еще противнее. Боль телесная отступила, но на душе кошки скребли. Он с презрением смотрел на лебезящую жену, предлагавшую котику, зайчику, пупсику куриный бульончик, или кисленький компотик, или помочь пи-пи сделать.

– Заткнись, предательница! – были первые слова Васи. Повторять просьбу не требовалось, потому что Поля онемела от удивления.

– Из-за тебя! – шипел Вася. – Чуть на тот свет не отправился, чуть не рехнулся от боли. Изменщица! Шлюха!

Он сам подсказал Поле объяснение странным словам – рехнулся от боли.

– Мурзик! – испуганно прошептала она. – У тебя с головкой стало плохо!

– Убью! – пообещал Вася. В доказательство нашарил рукой тапочку на полу и запустил им в жену. – Вон отсюда! Гулящая!

Поля испуганно попятилась к двери. Она спустилась к друзьям белее мела и с сообщением, что ее муж на почве радикулита тронулся умом. Проведавшие Васю Марк и Олег, накормившие его ужином Ксюша и Ирина диагноз не подтвердили. С их точки зрения, мыслил Вася вполне здраво, хотя большого желания общаться не проявлял, что не удивительно после перенесенных страданий.

Чтобы не тревожить мужа, Поля постелила себе на раскладушке. Ночью несколько раз вскакивала, проверяла больного, накрывала простынею.

Но утром Вася опять разговаривал с ней сквозь зубы, отвечал саркастической усмешкой на заботу и даже потянулся за тапочкой, когда Поля после двух предупреждений не покинула комнату.

Парламентеры Ксюша и Ирина толку от него не добились. Вася заявил, что обсуждать свою жену и ее неблаговидные поступки он с посторонними не будет.

– Какие неблаговидные поступки? – удивилась Поля.

– Это тебя надо спросить, – заметила Ксюша.

– Девочки, вы же меня знаете! Я чиста как слеза ребенка.

– Давайте спокойно во всем разберемся, – предложила Ирина. – Поля, расскажи подробно о встрече с родствен никами и о том, что случилось накануне Васиного приступа.

Поля не умела подробно излагать. Однажды умудрилась передать Леве содержание своего любимого романа «Унесенные ветром» одним предложением: «Там девушка до последних страниц не знает, кого она точно любит». Поэтому Ирина и Ксюша тащили из нее информацию, особенно уточняющие детали, буквально клещами.

Когда картина стала ясна, Ксюша упрекнула:

– Слеза ребенка! В тебе почти центнер весу и столько же наивности, если не сказать глупости. Кормит с ложечки антисемита Тофика и хочет, чтобы муж в ладошки от радости хлопал. Он на коленях стоит и стонет. Какое унижение для мужика! Да еще ему подсовывают неродившегося младенца бывшей любовницы. Я бы на месте Васи не тапочкой в тебя запустила, а кувалдой.

– Действительно, Поля, – согласилась с Ксюшей Ирина, – подчас тебе отказывает способность анализировать свои поступки. Это приводит к результатам, совершенно противоположным тем, что ты ожидаешь. И ты невольно выглядишь…

– Идиоткой! – закончила мысль Ксюша.

По щеке Полины прокатилась слеза не ребенка, а женщины, осознавшей себя грешницей. Она шмыгнула носом и принялась причитать, почему-де родилась такой наивной, она хочет как лучше, она мужа любит, анализы сдает, и омлет сегодня получился точно подошва.

Ксюша, чья прежняя жизнь была далеко не благополучна, покровительственно взирала на Полю:

– Удивляюсь, как ты раньше без нас обходилась? Ты ведь шагу самостоятельно сделать не можешь, тебя за ручку надо водить.

Ирина, теоретик-жизневед, пустилась в пространные рассуждения о возможных путях выхода из кризисной ситуации в семье Поли и Васи.

Глава третья,

в которой Ирина испытывает счастливые мгновения и не видит терзаний мужа

Эмигрантка

Марк сказал жестко и твердо: через месяц мы должны уехать. Ирина покорно кивнула. Конечно, муж прав. Там, в Денвере, штат Колорадо, США, ее ждут родители, новый дом и работа в университете. Не станешь ведь говорить Марку, что эмиграция для нее хуже ссылки, что декабристка из нее никудышная, хотя не в Сибирь предлагается ехать, а в солнечные благополучные края.

  62