Последние отзывы

  47  

— Я всегда говорил, что мы, Ветродувы, — самые крутые парни в городе, — широко улыбнулся Густав.

— Это точно. — Из подъезда вышел пожилой человек, ведя под руку престарелую даму, опирающуюся на трость. — Видели, сопляки, как я этих гаденышей пострелял? Учитесь!

В голосе старика сквозила несказанная гордость, старая, ржавая каска то и дело сползала на его острый нос.

— Адольф! Не говори мерзостей, — прошелестела старушка и сердито стукнула тростью. — Вы проводите нас к Убежищу, молодые люди?

— Конечно, фрау. И не только проводим, а даже понесем. — Дуго подмигнул Густаву.

Тот нахмурился, пытаясь сообразить, чего от него хочет Пилигрим.

— Понесем! — громко повторил Дуго и сделал жест, как будто подхватывает кого-то на руки.

— А! Понял! — сказал Густав, и лицо его просветлело. Великан легко поднял старушку на руки.

— О-о-о! — захихикала пожилая дама. — Как давно меня не носили на руках, мой мальчик!

— Ты смотри, морда! — непонятно, то ли серьезно, то ли шутя прокряхтел старикан. — Будешь приставать к моей жене, руки оторву!

— Угу. Не буду. Надо уходить, герр Адольф.

Дуго попытался поддержать старика под локоть, но тот сердито оттолкнул его:

— У меня у самого ноги имеются!

Они устремились прочь от расстрелянной «кузнечиком» машины Мегаников.

— Давай за ними, я догоню, — сказал Герман Францу.

— Ты все равно не унесешь пулемет Адольфа.

— И не собираюсь. Просто не могу устоять перед соблазном. — Герман щелкнул заправленной до краев зажигалкой. — Ты только погляди, какой славный огонек, наверное, неплохой бензинчик, а?!

Франц понял, что произойдет дальше, и опрометью бросился догонять Ветродувов. Герман догнал его через пару мгновений. Эхо мощного взрыва разнеслось по улице, яркая вспышка озарила стены погруженных в серую дымку домов. Франца и Германа обдало жаром, словно в спину им дохнул огнедышащий дракон. Пробежав еще двадцать метров, охотник остановился и, обернувшись, поглядел на дело рук своих. Останки тяжелого джипа Мегаников пылали, перегородив узкую улочку. Чтобы продолжить погоню, противнику придется поискать другую дорогу.

На площади перед мэрией кипел бой. Враги, прорвавшиеся по Доннерштрассе, наседали. Ветродувы отстреливались, удерживая оборонительную линию на самой границе сквера. Однако силы явно были не равны.

— Отходим! — закричал кто-то, и последние защитники площади, продолжая отвечать Меганиками короткими автоматными очередями и редкими выстрелами из арбалетов, кинулись через сквер к Убежищу.

Отступление быстро превратилось в бегство. Герман и Франц оказались в толпе спасающихся от неминуемой смерти людей. Вражеские пули свистели над их головами, били в дома справа и слева, косили бегущих. Меганики атаковали яростно и, судя по всему, не собирались никого брать в плен. Герман в который раз подумал, что клан Мегаников просто обезумел.

Сумерки между тем уже сменились ночным мраком. В сквере наступила непроглядная темень, озаряемая многочисленными вспышками выстрелов. Франц, не заметив торчавшего из земли корня, споткнулся и упал, больно ударившись локтями. Герман выругался, схватил Госпитальера за воротник и поставил на ноги. Шальная пуля свистнула в двух сантиметрах от его уха. Толстый Фридрих вдруг оказался рядом — бежал откуда-то с площади. Запыхавшись, он остановился, открыл рот, намереваясь что-то сказать, и вдруг, крутанувшись вокруг своей оси, упал на землю. Франц бросился к раненому, но Герман решительно толкнул Госпитальера к Убежищу:

— Нет времени! Он уже мертв!

Франц с сомнением обернулся и убедился, что Герман был прав. В грудь Фридриха угодил разрывной снаряд, над животом у него сейчас было сплошное кровавое месиво. Едва ли не ползком, поминутно падая и поднимаясь, Франц преодолел последние метры и оказался за дверью Убежища. Несколько воинов прикрывали отход членов клана, стреляя из поднятого каким-то чудом на поверхность «кузнечика». Враг отвечал шквальным огнем. Рев стоял невообразимый, с ближайших деревьев срезало ветки, стволы разлетались в мелкую щепу, из-под ног летели вышибаемые пулями камни и земляная крошка.

— На лестницу и вниз! — Герману приходилось орать, чтобы Франц хоть что-то услышал в оглушительном грохоте.

Они бросились вниз по лестнице следом за остальными, сверху сыпались горячие пулеметные гильзы. Одна ударила Франца по шее, и он вскрикнул, решив, что это осколок гранаты.

  47