Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
64 
«Так вот почему он не съел ее печень и сердце. Он убил козу не потому, что был голоден, к тому же убил необычно для оборотня.
Джереми не оборотень, он совсем не похож на оборотней, как их описывала Ровена. Он не благородное животное, которое охотится, чтобы есть. Он — бешеный пес.
Прав оказался только Эш. Неспроста он рассказывал свой анекдот о бешеном оборотне…»
— Знаешь, ты такая красивая, — внезапно сказал Джереми. — Я всегда так думал. Мне нравятся твои волосы.
Он смотрел Мэри-Линетт прямо в лицо. Она различала поры на его коже с появляющимися из них жесткими волосками. И еще она ощущала его запах — дикий запах зверинца.
Он протянул руку, чтобы прикоснуться к ее волосам, и на пальцах его оказались темные толстые когти. Мэри-Линетт казалось, что у нее глаза вылезают из орбит от страха.
«Не молчи, скажи что-нибудь. Не показывай, что боишься».
— Ты знал, как убили мужа миссис Бердок? — спросила она.
— Она сама мне рассказывала когда-то давно, — рассеянно ответил Джереми, продолжая перебирать пальцами ее волосы. Он уже изменился настолько, что его речь с трудом можно было разобрать. — Я использовал маленькие палочки от моих моделей. Ты ведь знаешь, что я занимаюсь моделированием. А еще черный ирис — для него. Для Эша. — Джереми произнес это имя с лютой ненавистью. — Я увидел его в тот день в этой дурацкой футболке. Клуб «Черный ирис»… Мой дядя когда-то принадлежал к нему. Дядю там держали за существо второго сорта.
Его глаза находились на расстоянии дюйма от глаз Мэри-Линетт. Внезапно он провел когтем по ее уху. Почувствовав внезапный прилив сил, она сделала яростный рывок, и одна ее рука освободилась. Мэри-Линетт замерла в страхе, что Джереми это заметит.
— Я бросил козу на крыльцо и убежал. — Лаская Мэри-Линетт, Джереми произносил слова тихо и как бы нараспев. — Я знал, что вы все были там. Я словно обезумел, я убил лошадь и все продолжал бежать. Я разбил вдребезги окно бензоколонки. И собирался ее сжечь… но решил подождать.
«Да, да и да! — подумала Мэри-Линетт, осторожно освобождая второе запястье, не отрывая взгляда от бешеных глаз Джереми и ощущая его звериное дыхание. — Да, конечно, это был ты, и мы слышали, как ты убегаешь. И ты не провалился в дыру на крыльце, потому что ты знал о ней, потому что ты сам чинил это крыльцо. И именно ты разбил окно: кто еще мог ненавидеть бензоколонку, как не работающий на ней?»
Наконец она освободила второе запястье от веревки. Ее захлестнула волна неистового ликования, но она следила за выражением своего лица и продолжала сжимать руки, лихорадочно соображая, что же делать дальше. Он был таким сильным и таким быстрым… Если она просто набросится на него, у нее нет шансов.
— А сегодня вы все вместе приехали в город, — продолжал Джереми, спокойно заканчивая свой рассказ. Глядя на это существо, уже столь мало похожее на человека, трудно было поверить, что говорит именно оно. — Я подслушал ваш разговор, я знал, что он хочет тебя и постарается превратить в вампира. Я должен тебя защитить.
— Я знаю, что ты хочешь защитить меня, Джереми. Я верю тебе, — проговорила Мэри-Линетт почти спокойно.
Она прижималась спиной к морщинистому стволу дерева. Как же ей справиться с ним, если под рукой нет даже палки? А если бы и была, дерево не годится. Ведь он не вампир.
Джереми отступил назад. Мэри-Линетт почувствовала облегчение — но всего на короткую секунду. Затем она с ужасом увидела, что он срывает с себя рубашку, а под ней… под ней вместо кожи волчья шкура, подрагивающая от прохладного ночного воздуха.
— Я шел вслед за вами. Это я поджег твою машину, чтобы вы не смогли уехать, — сказал Джереми. — Я слышал, как ты сказала, что хочешь стать вампиром.
— Джереми, это был просто разговор…
Он продолжал, словно не слышал ее:
— Но это ошибка. Оборотни гораздо лучше. Ты поймешь это, когда я тебе покажу. Луна так красива, когда ты — волк.
Господи! Так вот что он имел в виду, когда говорил, что защитит ее, что все объяснит ей! Он собирается превратить ее в кого-то, подобного себе.
«Я должна защищаться. Ровена говорила, что оборотня можно одолеть только серебром, так что легенда о серебряных пулях, должно быть, верна. Но у меня нет серебряной пули. Или хотя бы серебряного кинжала…
Серебряный кинжал… серебряный нож…»
Ее фургон позади Джереми был почти целиком скрыт в клубах дыма. И дым уже покраснел от неудержимо разгорающегося пламени.
64 
