Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
58 
Но так как он этого не сделал, она ощутила вспышку гнева другого рода. «Ах так, значит, ты решил, что я недостойна стать вампиром… или кем-то там еще! Но для чего же я на самом деле привезла тебя сюда, в самое глухое место, какое только могла найти? Смотреть на звезды? Не думаю…
Я теперь не знаю, кто я, — вспомнила она с какой-то мрачной безнадежностью. — Боюсь, что я вот-вот преподнесу себе большой сюрприз».
— Ты не потянула себе шею? — спросил Эш.
— Может быть. — Мэри-Линетт слегка повертела головой из стороны в сторону, разминая мышцы.
— Растереть? — предложил он, стоя в нескольких шагах от нее.
Мэри-Линетт фыркнула, бросив на него пристальный взгляд.
На востоке над кедрами поднимался серп луны.
— Не хочешь пройтись? — спросила Мэри-Линетт.
— А? Да, конечно…
Они шли, и Мэри-Линетт думала о том, каково это — видеть туманность Кольцо собственными глазами. Она так страстно желала этого, что ее будто магнитом тянуло вверх.
Конечно, это чувство не было новым. Оно и прежде посещало ее много раз, и обычно все заканчивалось покупкой очередной книги по астрономии или еще одного комплекта линз для телескопа… Все это немного приближало ее к мечте.
«Но это совершенно новое искушение. Более сильное, чем я могла себе представить, от него захватывает дух.
Что, если я смогу стать чем-то большим, чем сейчас? Таким же человеком, но с более обостренными чувствами? Другой Мэри-Линетт, которая действительно сможет принадлежать ночи?»
Она уже знала, что очень изменилась, стала сильнее: разве она не надавала Эшу пинков? И неоднократно! Ее восхищала чистота неистовства Кестрель. Она понимала логику «убей или будешь убит». Она мечтала о радости охоты.
Что же еще нужно, чтобы стать ночным человеком?
— Я хочу тебе что-то сказать, — произнес Эш.
«Ободрить его или нет?» — подумала Мэри-Линетт.
Но Эш всего лишь спросил:
— Может, мы наконец перестанем воевать друг с другом?
Помедлив, Мэри-Линетт сказала серьезно:
— Не знаю.
Они шли по лесу. Кедры возвышались над ними, как колонны в гигантском разрушенном храме. Мрачном храме. А внизу стояло такое безмолвие, что Мэри-Линетт казалось, будто она прогуливается по Луне.
Она наклонилась и сорвала лесной цветок, пробившийся сквозь мох. Это был зигаденус ядовитый. Эш тоже наклонился и поднял отломившуюся ветку тиса, которая валялась у подножия старого дерева. Они не глядели друг на друга и шли, держась на расстоянии нескольких шагов.
— Знаешь, мне говорили, что это может случиться, — сказал Эш, будто продолжая совершенно другой разговор.
— Что ты приедешь в провинциальный городок и будешь охотиться за убийцей козы?
— Что однажды я полюблю… и это будет больно.
Мэри-Линетт не остановилась. Она не замедлила шаг, но и не ускорила его. Только сердце у нее сильно забилось от смешанного чувства страха и радости.
«О боже, это все-таки случилось… Не могло не случиться».
— Ты не похожа ни на кого, с кем я когда-либо встречался.
— Ты тоже.
Эш обдирал тонкую фиолетовую кору с тисовой ветки.
— Понимаешь, это трудно, потому что я всегда думал о людях… меня всегда учили думать…
— Я знаю, что ты всегда думал, — резко прервала его Мэри-Линетт. — Ты думал, что люди — отребье.
— Но, — настойчиво продолжал Эш, — дело в том… Я знаю, это звучит странно, но мне кажется, что я люблю тебя без всякой надежды на взаимность. — Он содрал еще кусок коры с ветки.
Мэри-Линетт не смотрела на него и не могла говорить.
— Я старался избавиться от этого чувства, но оно не уходит. Сначала я подумал, что если уеду из Верескового Ручья, то обо всем забуду. Теперь я знаю, это — как безумие: куда бы я ни уехал, это чувство всегда будет со мной. Я не могу избавиться от него. Поэтому нужно придумать что-то другое.
Внезапно у Мэри-Линетт резко изменилось настроение.
— Извини, — холодно сказала она, — но, боюсь, не очень приятно слышать, что кто-то любит тебя вопреки своей воле, рассудку и даже…
— …всем своим склонностям, — холодно закончил за нее Эш. — Да, я знаю.
Мэри-Линетт остановилась и взглянула на него в упор.
— Ты не мог читать «Гордость и предубеждение», — заявила она.
— Почему бы нет?
— Потому что Джейн Остен была человеком.
Эш загадочно посмотрел на нее и спросил:
— А ты откуда знаешь?
58 
