Последние отзывы

  37  

– Ну что, Алексей Павлович, – дружески предложил Захар, – давай за знакомство.

Ровным, в меру почтительным тоном, без каких-либо иных интонаций, предложил.

– Давай, Захар Игнатьевич, – согласился визави.

Не проканало, значит, поименное представление и рукопожатие. Рановато. Оно и понятно, мужики столкнулись серьезные, собственники по натуре, каждый свою самость и право на собственность отстаивает, а то как же!

Захар разлил по стопочкам, махнули, глядя в глаза друг другу, крякнули, закусили. Ирина шуршала по хозяйству, старалась, в несколько минут стол преобразила, как нетронутый сверкал, свеженакрытый.

Оба мужика заценили ее старания, но каждый по-своему, Захар не без гордости: вон у меня какая хозяйка, Алексей не без радости: для меня старается!

Охохошеньки, эти извечные мужские игры, соревнования!

И оба прощелкали, как считали мысли и удовлетворения по этому поводу другого.

«Ладно, – урезонивая себя, подумал Захар. – Не туда я!» – и приступил к главной и основной повестке собрания:

– Давай, Алексей Павлович, без лишнего марлезону обойдемся. Ирина сказала, ты ее замуж зовешь?

Алексея Павловича прямой вопрос не смутил, понимал, что не в шахматы играть пригласили, он посмотрел вострым, внимательным глазом на Захара и чинно, весомо согласился:

– Зову.

– А почему, Алексей Павлович? – приступил к дознанию Захар.

– Люблю я ее, Захар Игнатьевич, сильно люблю. Если б не любил, не звал бы! – с достоинством ответил подследственный.

Ирина замерла у плиты, позабыв обо всем, переводила взгляд с одного мужика на другого, не зная, как реагировать, прижала перепуганно двумя руками к груди кухонное полотенце.

– А жену, с которой ты так шустро развелся, ты любил? – поинтересовался «следователь» Дубров.

– По любви женился, да только не сложилось у нас.

– А если, Алексей Павлович, ты Ирину с панталыку собьешь, голову ей заморочишь любовью своей и ухаживанием красивым, уведешь из семьи, а потом у вас тоже «не сложится» или ты молодую, сисястую да ногастую провстречаешь, ты и ее так же оперативно бросишь? – не миндальничал Захар.

– Давай-ка выпьем, Захар Игнатьевич, и я постараюсь объяснить, как смогу.

– Ну, давай, – согласился добродушный хозяин. – Ир, ты чего замерла? Садись выпей с нами.

Ирка не ответила, только головой покачала, отказываясь. И правильно – мужской разговор.

Выпили, не закусили – не до того.

– Куришь? – предложил Захар сигарету.

– Нет, но закурю, – ответил согласием Алексей Павлович.

Да, не просто это! Ой как не просто, такие вот переломы проходить и людьми оставаться!

Закурили, помолчали. Алексей неожиданно сказал:

– Знаешь, я водочки еще одну тяпну!

– Давай, – понял Захар.

Налил по правилам и ему, и себе, чокнулись, Захар пригубил немного, ну а как же! Надо же мужика поддержать, ему ответ держать и не перед кем-то, а перед мужем любимой женщины! Тот выпил махом, сильно затянулся от сигареты, помолчал, даже отвернулся, в окно посмотрел, слова подыскивая, и, как ни трудно ему было, повернул голову, посмотрел Захару в глаза.

– Я ведь поздно женился, в тридцать пять, я вас с Ириной постарше буду, мне уж сорок три года. А жена на десять лет младше. Я тогда первую фирму создал, вкалывал… незнамо как! Ничего не видел вокруг, только работа. С ней познакомился в компании на даче, племянница друга. И так она меня зацепила, не то оттого, что света белого не видел из-за работы, не то потому, что и не помнил, когда последний раз с женщиной был, из-за нее же, работы. Но зацепила всерьез. Веселая такая, хохотала, танцевала без остановки. Решил сразу: женюсь! На рассюсю, ухаживания всякие ни сил, ни времени! И женился. И что, куда и для чего? У меня становление дела, фирма, отбиваться от наездов всевозможных еле успеваю и дело делать при этом. Я раньше часа ночи домой не приезжаю, а в семь утра уезжаю, а ей гулять хочется, ездить по курортам, дискотеки, подруги. Так на, вот деньги – веселись! Тогда мне казалось так правильно, и вроде все устаканилось – у меня дело, у нее своя жизнь. И тут ей втемяшилась идея в голову, что надо переезжать в Москву. Какая Москва?! Дело у меня здесь, да все здесь, а ее как приворожило: «В Москву, я эту глухомань переросла, делать мне здесь нечего, а в столице ты другой бизнес сделаешь!» И ругались, скандалили. Устал я. Предложил ей родить ребенка, а там посмотрим. Она в истерику: «Какой ребенок, я еще молодая». А что молодая, к тому времени уж под тридцатник ей было. И понеслось вразнос, скандалы, истерики каждый день. А у меня как раз такой обвал на фирме, что только держись! Достало меня до печенок, я и решил, хрен с тобой, вот тебе денег, поезжай в Москву, покупай квартиру, обживайся, у меня там много дел теперь, так что часто приезжать буду. Отправил. А тут такое вокруг, ё-моё! Отстрелы, переделы, наезды. Собрались мы с друзьями и решили: надо вместе держаться, по одному сожрут и перестреляют к чертовой матери! Соединили три фирмы в одну, с одинаковой долей паев, отбились. И развиваться стали, и поперли понемногу. Вот тогда-то я немного очухался. Она в Москве, я здесь безвылазно. Я ей – возвращайся. Да ты что! Такая истерика! Я и плюнул. Да к черту! Не до скандалов бесконечных. Любовницы, конечно, были, одна сменяла другую. А мне все безразлично, веришь? А тут Иринка! Я знать не знал, кто у нас там на магазинах стоит. Магазины – это ж так, мелочи, мы же совсем другими делами занимаемся. Я Ирину на повышение толкнул, но по заслугам, умница редкая! Вот ей и пришлось чаще в офисе головном появляться. Давай, Захар Игнатьевич?

  37