Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
2 
В ушах Лаки до сих пор звучала лекция, которую ему прочла мать, когда он, учась в десятом классе, принес домой маленькую сплетню, что Друсилла Хоккинз «сделала это» прошлой ночью.
То, что происходило на заднем сиденье синего «Доджа» ее приятеля, стало предметом живого обсуждения всей школы.
Лори Тайлер не заинтересовалась смачными подробностями грехопадения мисс Хоккинз. Она строго предупредила своего младшего сына, чтобы он больше никогда не слушал, как порочат чью-то девичью репутацию, даже если сплетня имеет под собой все основания. Она убедила мальчика, что он должен относиться к женщине с почтением и уважением. Это была такая страстная и язвительная лекция, что Лаки помнил ее и теперь, двадцать лет спустя, в возрасте тридцати двух лет.
Он пробормотал себе под нос грязное ругательство и осушил стакан. Есть вещи, которые приходится делать, не сообразуясь со своим желанием. Сейчас был как раз тот самый случай.
Лаки спустил ноги на пол и потянулся, намереваясь встать.
— Осторожней, Лаки, — предупредил бармен. — Они пили весь вечер. Ты знаешь, каким подлым бывает Малыш Элвин, когда надерется… А тут еще этот Джек Эд…
— Обойдется!..
— Возможно, но, если ты вмешаешься, тебе придется туго…
Похоже, всем в забегаловке стало немного не по себе как раз тогда, когда Лаки покинул свое место за стойкой: игровые автоматы замолчали впервые за многие часы. Игроки пытались разобраться, что к чему. Точно такое же затишье воцаряется перед бурей.
Выпивохи за стойкой и даже те, что сидели в отдельных кабинках, прекратили беседу, следя за стремительным рывком Лаки туда, где женщина требовала, чтобы Малыш Элвин освободил ей путь.
— Мне нужно идти!
Лаки не обманул ее спокойный голос.
— И куда же ты спешишь, милочка? — проворковал Элвин и так дернул головой, что женщине пришлось отпрянуть в самый угол кабинки. — Мы только начали веселиться!
Джек Эд по-шакальи захихикал, поддерживая своего дружка. Лаки оборвал его смех:
— Сдается мне, Элвин, леди вовсе не так весело…
Малыш Элвин обернулся со всей грацией, ловкостью и темпераментом буйвола, которому дали хорошего пинка под зад. Лаки, сунув пальцы под ремень, стоял и улыбался. Только дерзкий наклон темно-русой головы да холод синих глаз выдавали всю серьезность его намерений.
— Отцепись, Тайлер! Это не твое дело.
— Видимо, мое. Я тоже не прочь попытать счастья, раз уж такой кусок мяса, как ты, не заинтересовал прекрасную леди.
Лаки одарил женщину теплой улыбкой и подмигнул так, как обычно подмигивал женщинам в самые ответственные минуты.
— Познакомимся?
Малыш Элвин что-то прорычал и сделал гигантский шаг к Лаки, которого он превосходил на три дюйма в росте и на сто фунтов в весе. Казалось, огромный кулак вот-вот обрушится на смельчака.
Лаки при всей своей напускной беспечности был готов к нападению. Он молниеносно парировал удар и, поднырнув, схватил Джека Эда и отбросил его к игральным автоматам. Все в заведении слышали, как у Эда клацнули зубы.
Нейтрализовав одного, Лаки повернулся, но, к сожалению, его правый глаз оказался прямо на пути таранящего кулака Элвина. Когда-то в детстве лошадь подобным образом лягнула Лаки. Ему тогда было лет двенадцать, и он упал замертво. Элвин ударил сильнее лошади.
Все тело Лаки заныло от боли. Еще немного, и его желудок вот-вот выплеснет наружу свое содержимое — два стакана виски и воды. И в таком состоянии ему предстояло либо продолжить схватку, либо умереть от рук разъяренного Малыша Элвина Кегни.
Те, кто не боялся Малыша, подбадривали Лаки. Зная, что противопоставить гиганту он может только ловкость и скорость, Тайлер опустил голову и направил плечо в живот Элвина, надеясь вывести его из равновесия…
Сзади послышался какой-то шорох — Джек Эд, по-видимому, пришел в себя. Повернувшись, Лаки обнаружил, что Джек Эд вот-вот метнет в него свой отнюдь не игрушечный нож, и ответил рубящим ударом ладони по кадыку. Экс-жулик, рухнув на стол, сломал его и без сознания растянулся на полу.
— Стойте!
Женщина выскочила из кабинки и, уперев руки в бока, свирепо поглядывала то на Малыша, то на Лаки. Глаза Элвина налились кровью, он жадно хватал ртом воздух.
— Прочь с дороги! — заревел он.
— Стойте, вы ведете себя, как…
Малыш Элвин, не глядя, двинул ее кулаком по губе и опрокинул на спину.
— Ах ты, сукин сын! — прорычал Лаки. — Мерзавец, ударивший женщину, не заслуживает честной борьбы. — Он со злобой пнул противника сапогом в пах.
2 
