Глава 32

— Я вот что думаю. — Сесил пронзил перочинным ножом маринованный огурец и вытащил его из банки. — Мы должны просидеть здесь как можно дольше.

— Дольше — это сколько?

— Несколько дней. Может быть, даже неделю.

— Неделю? Господи! Ты дурак или законченный псих?

— Послушай меня, Карл. Надо подождать, пока все не утихнет. Хочешь?

Это уже относилось к загарпуненному огурцу. Сесил предложил его Карлу, но тот с отвращением отпрянул.

— Нет. От него воняет, как от немытых ног. Между прочим, кто планировал меню?

— Мы с Конни запаслись продуктами на распродаже. Купили только то, что не портится, потому что не известно, сколько мы здесь проторчим, да и холодильника тут нет.

— Да уж! — пробормотал Карл, отпивая глоток теплого «Будвайзера».

В течение дня его настроение менялось от плохого к отвратительному. Хижина, в которой они прятались, принадлежала какому-то дальнему родственнику Конни. Мужу двоюродной сестры или что-то в этом роде. Когда она начала объяснять степень родства, Карл велел ей заткнуться.

Предварительное описание выглядело не очень обнадеживающе. У Карла, правда, была слабая надежда на то, что жилище ему все-таки понравится, но, к несчастью, его худшие опасения подтвердились. Они приехали на место поздно вечером, но даже темнота не могла скрыть всех изъянов хижины. Она была не намного лучше той хибары, в которой они е Майроном жили перед ограблением банка.

Единственное, о чем Карл думал с удовольствием, — это об ограблении. По крайней мере в этой части план Сесила удался. Посчитали еще не все, но уже ясно, что в банке они взяли больше денег, чем предполагал Карл.

Просто позор, что надо делить их на четыре части!

Карлу страстно хотелось побыстрее хоть что-то потратить. Теперь он богатый человек, а с помощью денег можно купить себе власть и уважение. Кроме того, деньги внушают страх. Все еще узнают, кто такой Карл Херболд.

Отныне с ним придется считаться. Старые и новые враги будут трепетать, заслышав его имя. Иметь много денег — все равно что держать в руке меч, и Карл собирался без колебаний пускать это оружие в ход, сметая всех, кто встанет на его пути. Всю жизнь ему приходилось подчиняться другим, в основном полным ничтожествам. Сейчас это исключено.

Тем не менее, глядя на него в эту минуту, трудно сказать, что это денежный мешок, внушающий страх и трепет. Он ест из банки холодную свинину с бобами, сидя в жаркой и грязной однокомнатной хибаре, в которой недавно сдохла лиса, так что сейчас здесь стоит чудовищная вонь. Такая жизнь не по нему, и он жаждет как можно поскорее с ней расстаться.

Карл смял в руке пустую банку из-под пива.

— Зачем столько ждать, Сес?

— Затем, что в радиусе пятисот миль нас разыскивают все копы.

— Но машина ведь чистая! — запротестовал Карл. Они сменили машину в пятнадцати милях от банка. Конни заранее оставила второй автомобиль на круглосуточной автостоянке, где все время кто-то приезжал и уезжал, так что теоретически на них не должны были обратить внимания. — Они не станут искать эту машину, Сес. Если, конечно, ты меня не обманул.

— Может, ты наконец оставишь его в покое? — вмешалась Конни.

— А не поцеловать ли тебе меня в задницу? — огрызнулся Карл.

— Машина чиста, — быстро сказал Сесил. — Словно эти тарелки. Но как только мы выезжаем на дорогу, мы выставляем себя напоказ. Нас сразу кто-нибудь может узнать. Было бы разумно уменьшить фактор риска.

— Какие замечательные слова ты знаешь, братец! Радиус. Фактор риска. Ты, видимо, слишком много смотрел Эйч-би-оу. — Карл махнул в сторону Конни. — Или это она тебя научила таким словам?

— Я только говорю, что мы должны оставаться здесь до тех пор, пока наши портреты не перестанут показывать по телевизору, — ответил Сесил. — Хочешь персик, милая?

И он предложил Конни банку с консервированными персиками. Выудив один из них пластмассовой ложкой, она взяла персик в руку и, неприлично улыбаясь, откусила от него кусочек и принялась с чавканьем высасывать мякоть. Сок стекал по ее подбородку. От Карла не ускользнул символический смысл ее действий; впрочем, он понимал, что Конни этого и добивалась.

  90