Особенно,... 
47 
Однако главную тревогу внушало не то, что он мог совершить с ней физически. В его словах звучала какая-то другая, совершенно ей неведомая угроза.
— Произнеси вслух мое имя, Кари, — прошептал он, придвигаясь ближе.
— Нет.
Он заставил непокорную посмотреть себе в глаза, грубо схватив ее за подбородок. Большой палец придавил ее нижнюю губу.
— Мое имя. Назови его.
Эти слова были произнесены подчеркнуто спокойно, однако в голосе его звенел металл. Впечатление усиливалось от его огненного взгляда. Он снова нажал пальцем на ее губу.
— Хантер, — испуганно выдохнула она.
— Еще раз.
— Хантер, — повторила она. Его глаза внимательно следили за шевелящимися губами испуганной женщины. Казалось, он и не собирался отпускать ее подбородок. Однако пальцы внезапно разжались, и Хантер Макки на шаг отступил от нее.
Голова у Кари шла кругом. Она презирала и ненавидела себя за то, что подчинилась его грубой силе, но в то же время не хотела показать, что ему удалось сломить ее.
— Ну вот, я произнесла твое имя. Это все, что ты хотел?
— Нет, еще больше я хотел отшлепать тебя по заднице. — Он упер руки в бока. — Хорошенький репорта-жик ты передала сегодня вечером. Ну что, горда собой?
— Еще как! В особенности после финта, который ты разыграл со мной.
— Финта? Какого еще финта?
От этой неуклюжей попытки изобразить из себя невинного агнца кровь бросилась ей в голову.
— Но ты же заставил меня поверить в то, что, если я умерю тон своих репортажей, телеоператоры не будут удалены из зала! Или я разговаривала с кем-то другим?
— Моя просьба очистить от них зал никак не связана с нашим вчерашним разговором.
— Неужто? Значит, вовсе не из-за меня ты попросил судью вытолкать их взашей?
— Вообще-то из-за тебя. Но совсем не по той причине, о которой ты думаешь.
— А разве может быть другая причина?
«Может! — подмывало его завопить во всю глотку. — Из-за тебя я становлюсь похотливой скотиной!» Однако он предпочел более тонкий ход, переложив вину с больной головы на здоровую.
— Давай-ка разберемся в этом деле до конца, чтобы больше не было никаких неясностей. И определим, кто кому и сколько должен. Вот уже несколько месяцев ты травишь меня за то, что я застукал твоего муженька, запустившего лапу в общественную кассу. Но не моя вина, что именно я застукал его.
— Он не был виновен!
— Его вины хватит на всех грешников в аду. Кстати, у него на счету не одно это дельце.
Прищурившись, она набрала полные легкие воздуха.
— Я знаю, почему ты дискредитировал его заодно с другими.
— Он сам себя дискредитировал.
— Потому что он возражал против твоего назначения!
Это неожиданное откровение застало его врасплох. Он открыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Наконец прокурор пробормотал:
— Кто тебе это сказал?
— Сайлас Варне, — торжествующе поведала Кари.
— Ты разговаривала обо мне с бывшим окружным прокурором? Когда?
— Я позвонила ему сразу после нашей первой встречи. Мне показались невероятными твои обвинения против Томаса. К тому же у меня сложилось впечатление, что за этими обвинениями стоят совсем не те мотивы, которые ты мне назвал. Ты сам признал, что приехал в наш город из Сент-Луиса, потому что не мог там достаточно быстро продвинуться вверх по служебной лестнице. Я и подумала, что тебе не терпится скакнуть вверх, а громкое дело Томаса использовать в качестве трамплина. Поэтому я и позвонила мистеру Барн-су, чтобы узнать его мнение о тебе.
— И что же он тебе наплел?
— О, можешь быть спокоен. Для него ты пай-мальчик с шелковыми кудряшками. Старик заявил, что, даже если бы на него работала целая армия молодых блестящих юристов, он все равно остановил бы выбор на тебе как на своем преемнике. Но! — воздела она руку, когда Хантер попытался перебить ее. — Но он сказал также, что именно Томас выступил против твоей кандидатуры. Конечно, это было сказано конфиденциально, однако Томас не стал делать секрета из своей позиции, и вскоре весь городской совет знал о том, что, по его мнению, ты опасно честолюбив.
Хантер обескураженно затряс головой и запустил пальцы в шевелюру.
— Если ты думаешь, что я решил отомстить Уинну за то, что пришелся ему не по вкусу, знай: ты глубоко заблуждаешься. Я ни сном ни духом не ведал, что он имеет что-то против меня.
Она презрительно фыркнула:
— И ты думаешь, я тебе поверю?
47 
