76 
Своему влюбленному приятелю Минаев советовал:
- Не ходи, как все разини,
- Без подарка ты к Розине,
- Но, ей делая визиты,
- Каждый раз букет вези ты.
А своей милой прелестнице он шептал на ушко:
- Я, встречаясь с Изабеллою,
- Нежным взглядом дорожу
- Как наградой и, за белую
- Ручку взяв ее, дрожу…
- С нею я дошел до сада,
- И прошла моя досада,
- А теперь я весь алею,
- Вспомнив темную аллею
Однако не станем думать о Минаеве как о талантливом рифмоплете-зубоскале. Если отец его, тоже поэт, привлекался по делу петрашевцев, то Дмитрий Дмитриевич сидел в крепости по делу Каракозова, стрелявшего в Александра II. Историки обычно называют его демократом, а иногда пишут более конкретно: революционный демократ. Минаев примыкал к редакции «Современника» – передового журнала России. Максим Горький относил Минаева к «компании самых резких и демократически настроенных людей того времени». Четырнадцать лет жизни поэт отдал сатирическому журналу «Искры», где его рифма заострилась, как кончик осиного жала, сделавшись опасным оружием в борьбе с бюрократией, казнокрадами, взяточниками и просто мерзавцами. Н.К. Крупская писала, что в семье Ульяновых очень увлекались «искровцами», в том числе и Минаевым, а молодой В. И. Ленин многие стихи помнил наизусть…
Да и как не запомнить? Как ими не восхититься?
Вот одно из них, с безобидным названием «Кумушки». Автор вроде бы уговаривает куму Кондратьевну прогнать мужа, который житья не дает ей, бедной, но в подоплеке обыденных слов Минаев затаил мощную политическую сатиру:
- Сладко ли, не сладко ли –
- Все: по шее ль бьют,
- Лупят под лопатку ли…
- Так не плачь кума,
- Позабудь, Кондратьевна:
- Нужно из ума
- Гнать, и гнать, и гнать его…
Казалось бы, что тут такого? А прочтите стихи с выражением, и получится, что бедняка «лупят подло Паткули» (а Паткуль – обер-полицмейстер Петербурга), что надо «гнать и гнать Игнатьева» (а Игнатьев – генерал-губернатор столицы).
Минаев безжалостно разоблачал крепостников, доставалось от него и Фету, с его замашками старорежимного помещика. Минаев писал в пародиях:
- Я пришел к тебе с приветом
- Рассказать, что солнце встало,
- Что Семен работник с Фетом
- Не поладил, как бывало…
- Шепот, робкое дыханье,
- трели соловья,
- Лошадей крестьянских ржанье,
- под окном свинья.
- В дымных тучках пурпур розы,
- в людях страха нет,
- И глотает злобы слезы
- крепостник-поэт…
Третье отделение находилось на Фонтанке, возле Цепного моста, и Минаев не боялся разоблачать его тайны:
- У Цепного моста видел я потеху –
- Черт, держась за пузо, подыхал от смеху:
- «Батюшки, нет мочи, умираю, право, –
- В Третьем Отделении изучают право.
- Право? На бесправье? Эдак скоро, братцы,
- Мне за богословие надо приниматься…
Минаев выпускал сатирический журнал «Гудок», заглавную виньетку к которому придумал сам. Над толпою стоял человек, размахивая знаменем, на котором начертано: «Уничтожение крепостного права». Цензура проморгала. Только на шестом номере заметили, что лицо знаменосца – это лицо Герцена! «Гудок» закрыли.
Творческая плодовитость Минаева была необычайна, а стихи его брали нарасхват. Он обладал не только даром версификатора – у него был и редкостный дар импровизации. Конечно, издатели жестоко эксплуатировали Минаева. Вот сидит он с друзьями в ресторане у Палкина или Еремеева, прибегает метранпаж из типографии, сам чуть не плачет:
– Митрич, Митрич, спасайте! Место пустое… заполните.
– А сколько строчек надобно, братец?
– На три рубля… ну что вам стоит?
И тут же, в шуме компании, Минаев на салфетке создает блестящее по исполнению восьмистишие. Один маститый, но бесталанный писатель однажды упрекнул поэта за то, что тот базарит себя на мелочи, – и сразу получил ответ:
- Ты истину мне горькую сказал.
- И все-таки прими за это благодарность:
- На мелочи талант я разменял,
- А ты по-прежнему все крупная бездарность…
25 сборников стихотворений – это не все, что он сделал. Дмитрий Дмитриевич усиленно переводил Байрона и Гюго, Данте и Гете, Бернса и Сырокомлю, Лессинга и Мольера, Шелли и Леопарди, Лонгфелло и де Виньи, Ювенала и Альфреда де Мюссе… Пробовал он силы и в драматургии: за пьесу «Разоренное гнездо» Академия наук присудила Минаеву премию в 500 рублей, что заставило автора сказать:
76 
