Особенно,... 
76 
— Я же говорю — лучше не рассказывать. Спи, Гаррет.
Я посмотрел на Угря как на умалишенного.
— Нет, я абсолютно серьезен. Спи, делать нам все равно нечего.
— Уснуть, когда под боком такое соседство? Это не для меня!
— Ну как знаешь.
Угорь закрыл глаза. Этот ван Арглад как-там-его отличался просто железными нервами. Не удивлюсь, что Угорь уснул бы, даже если бы за его спиной стоял сам Неназываемый.
А, Сагот! Неужели Миралисса со всем своим хваленым шаманством так и не сможет нас обнаружить и меня cожрут эти мелкие гады? Я вновь посмотрел на гхола, стоявшего на посту возле решетки. Все демоны тьмы! Сколько же в нем этой вонючей слюны? Если гхолы раздумают нас жрать (что очень маловероятно), то тогда мы просто утонем в их слюне или же задохнемся от ее вони.
Гхол, заметив, что я смотрю на него, отчего-то занервничал и чирикнул. Тут же из тьмы показался другой гхол, бросил на нас подозрительный взгляд, проверяя, не собирается ли завтрак смыться, и, убедившись, что все спокойно, вновь пропал во мраке.
Ого! Да они нас пасут! Гхолы решили поиграть перед едой в охотничьи игры.
"Вальдер, — мысленно позвал я архимага. — Вальдер, ты здесь?"
Нет ответа.
Насколько я знал из сна прошлой жизни Вальдера, он просто ненавидел гхолов, поэтому я очень сильно надеялся, что Вальдер в крайнем случае изжарит тварей.
"Вальдер!"
Нет ответа. Архимаг на этот раз вмешиваться не намерен. А жаль, я бы с радостью глянул на поджаренного гхола. Поджаренные намного безобиднее сырых и живых.
Я скорчил гхолу-постовому рожу. Тот, как заправское зеркало, скорчил ответную морду, и, надо сказать, у трупоеда это получилось намного лучше и… страшнее.
* * *
Прошло чуть больше четырех часов с тех пор, как я познакомился с очаровательной семейкой голодных гхолов, а Угорь так и не соизволил проснуться. Гхолы за это время успели два раза сменить часовых. Часовые старательно торчали на виду, таращили красные глаза, иногда угрожающе шипели, чирикали, пускали слюну, пробовали решетку на съедобность и нервировали намного лучше, чем целый отряд продажных стражников, застукавших меня в неподходящий момент в сокровищнице одного графа. В общем, ребята развлекались как могли, пока это им не надоело и очередной стражник-гхол (видно, самый умный из всей четверки), поняв, что я никуда не денусь, отошел от решетки и скрылся во мраке. Но у меня все равно оставалось ощущение, что из темноты за мной наблюдают очень внимательные и очень голодные глаза.
Солнце уже давным-давно сияло на небе, и лучи копьями света влетали в узенькое решетчатое окошко, расположенное под самым потолком камеры. Солнечные лучи падали на середину пола, образуя на нем ровный круг света. Время уходит сквозь пальцы, как золотой песок, и ничто не может замедлить его бег. А сейчас время работает не на нас.
Поначалу я даже не обратил внимания на писк, раздавшийся где-то над моей головой. Зато на него обратили внимание гхолы и Угорь. Первые, встревоженные неизвестными звуками, прилипли к решетке, а второй резко распахнул глаза, будто он и не спал вовсе.
— Хвала всем богам! — выдохнул воин, и я увидел радость, проступившую сквозь обычную маску спокойствия и невозмутимости.
Я повернул голову в сторону окошка, откуда исходил этот тоненький писк.
— Линг! — воскликнул я.
— Точно. А это значит, что ребята нас отыскали!
— Эй! Есть тут кто? — неожиданно раздался из окошка голос Сурка.
— Мы здесь! Чего так долго?
— Да вы бы еще за десять лиг спрятались, мы бы вас еще неделю искали! Живы?
— Да!
— Двигаться можете?
— Руки связаны!
— Это не проблема, сейчас Непобедимого спущу!
— Найди дверь, Сурок! — сказал Угорь.
— Мы этим и занимаемся. Здесь сторонников Неназываемого собралось чуть ли не со всего королевства! Остальные ребята их патрульных добивают, а я вот вас предупредить пришел. Все, бывайте!
На миг в лучах солнца что-то сверкнуло, а затем сапожный нож воткнулся острием в солому. Прямо за моей спиной. Хо-хо! Осталось только дотянуться.
Издав писк, со стены спрыгнул линг и, упав в сено, засеменил к нам.
— И что теперь? — нервно спросил я, наблюдая за лохматой крысой.
— Теперь возьмем нож.
— Не знаю, как ты, но я своими руками даже пошевелить нормально не могу, не то что до ножа дотянуться. Проклятая веревка!
— Не торопи события, Гаррет.
76 
