Особенно,... 
109 
— Ты глянь, кто здесь, — привлёк моё внимание Львёнок.
— Почему-то я ни минуты не сомневался, что мы с ним встретимся. Оно любит загадки даже больше, чем ты.
Пугало, затянутое в порядком изношенный офицерский мундир времён князя Георга, стояло к нам спиной, не двигаясь. Оно казалось странным памятником, изваянием, гротескной фигурой, посвящённой одновременно нелепости и жутковатому страху.
— Эй! — окликнул я его.
Оно неохотно повернуло «лицо» в мою сторону и поманило нас к себе.
— Что-то нашло? — полюбопытствовал я.
Пугало молча указало серпом перед собой. Львёнок, несмотря на свою кажущуюся беспечность, не стал наклоняться вперёд, явно опасаясь, что серп отчекрыжит ему голову. Я же, как человек менее рассудительный, когда дело касается тех, кто меня окружает, склонился и сразу увидел обильные следы крови.
Лёгкий запах, исходивший от этого места, был столь неуловим, что я не придал ему никакого значения, хотя какая-то мысль попыталась зацепиться за ощущение. Но ей не дали никаких шансов — меня окликнул Вильгельм:
— Людвиг, иди, посмотри. Как говорила Рози, царство ей небесное, похоже, мы нашли искомую точку — и вся история началась здесь.
— Что это? — спросил я у него, изучив найденное. Львёнок пожал плечами:
— Чёрт его знает. А на что, по-твоему, похоже?
— На каракули, — не раздумывая, ответил я. — На паршивые бесформенные каракули.
Пугало, выглядывающее из-за спины Львёнка, кивнуло, подтверждая мои слова. На большом плоском камне виднелись следы неестественных бурых потёков.
— У тебя слишком скудное воображение. Лично я вижу гротескную даму из породы блудниц верхом на сороконожке или… курице.
— Избавь меня бог от такого воображения, — проворчал я, присаживаясь на корточки перед странным «рисунком». — Это точно не магия или колдовство. Никаких всплесков или остаточных явлений. Что думаешь ты?
Он проводил взглядом отправившееся к водопаду Пугало, цокнул языком:
— Да, это не магия, здесь ты прав. Это не воск. И точно не сажа, иначе бы из-за снега она давно размазалась. — Львёнок провёл пальцем поперёк одной из линий. — И не кровь. Странный состав. А какова вероятность, что эта штука не имеет никакого отношения к гибели стража?
— Не знаю… И вряд ли смогу узнать.
Я ещё раз обошёл каменистую площадку возле речного берега. Пугало каким-то неподдающимся разумному объяснению способом перебралось на ту сторону и теперь торчало в водопаде, разумеется, совершенно не намокая. Затем оно и вовсе пропало из глаз, скрывшись за белой стеной, в ледяных брызгах ревущей стихии.
Я вновь вернулся мыслями к разводам на камне. Странно и слишком заметно, чтобы на них не обратили внимания. Знак? Подсказка? Но кто его оставил? Ведь не страж же, упавший с небес. После такого приземления на острые камни не то что оставлять подсказки, даже «аминь» не успеешь сказать.
Двоих, появившихся оттуда же, откуда совсем недавно пришли мы, я увидел сразу. Они вынырнули из туманной хмари, следом за мелкими снежинками, не устающими падать сверху, и двигались друг за другом, без спешки и торопливости, но и не медля.
Я тихо свистнул, привлекая внимание Львёнка к неожиданным гостям, и тот тут же положил правую руку на рукоять оружия.
— Клирики, — заметил он, когда я встал рядом, разглядывая приближающихся мужчин.
— Это совершенно не значит, что опасность миновала, — сказал я, и мы оба понимающе хмыкнули.
Первый мужчина был выше меня на голову и гораздо мощнее, что говорило о нём как о настоящем великане. Его иссиня-чёрный монашеский плащ из отличной овечьей шерсти, тёплый и просторный, подпоясывал ярко-алый пояс, на котором висел меч в сафьяновых ножнах и с гардой, выполненной из скованных между собою колец. В мече было что-то не так, возможно в нём находился одушевлённый, но я не успел разобраться.
— Каликвец [48], — произнёс Львёнок. — Эти-то что здесь забыли?
Голова у монаха была непокрыта, так что я легко рассмотрел его округлое, добродушное, гладковыбритое лицо. Тонкие брови и оттопыренные уши придавали ему несколько смешной и наивный вид, но вот взгляд близко посаженных карих глаз говорил о том, что парень не так прост, как хочет казаться. К тому же его комплекция, помноженная на физическую мощь, и клинок говорили сами за себя.
Второй носил серый плащ пилигрима, наброшенный поверх тёплой куртки, и узнал я его лишь вблизи, когда смог разглядеть лицо под низко надвинутым капюшоном. Пёс Господень из Виона, с которым мы перекинулись парой слов в славном замке Кобнэк во время столь памятной мне Ночи ведьм.
109 
