Особенно,... 
129 
Часы тянулись медленно. Зашло солнце, и взошла луна – полная, как бедра одалиски, и желтая, как самый лучший сыр. Кое-кто из стражников задремал. Морита горстями отправлял в рот зерна каваха – эта кушитская ягода хорошо отбивает сон.
И вот наконец что-то произошло. В конце улицы показался человек – он шел медленно, раскачиваясь, словно приняв на грудь кувшин отменной сикеры. Окрестности оглашались пьяным завыванием:
– Шуме-э-э-эрская но-о-о-о-о-о-о-очь!..
А за пьяницей гнался другой человек – он бежал со всех ног, изрыгая брань и сжимая в кулаке… нож?!
Никогда еще не было такого, чтобы на глазах у урского лугаля один шумер убил другого шумера. Морита выпрямился во весь свой немалый рост, гаркнул во все горло и сиганул прямо со второго этажа. Следом отовсюду посыпались стражники – они навалились на убийцу, придавливая его к земле и от души разминая кулаки.
Несостоявшаяся жертва глупо заморгала, переводя взгляд с одного стражника на другого. Потом пьяница заметил хрипящего внизу убийцу и обрадованно воскликнул:
– О, Гарим, а ты что тут делаешь?..
– Ты… ты за сикеру не заплатил… – выдавил убийца, наконец выпуская нож.
Самый обыкновенный нож с медным лезвием и деревянной рукоятью.
Морита долго отказывался верить, что схватил не того. Он лично обыскал пойманного с головы до ног, но не нашел ничего даже отдаленно похожего на зловещее обсидиановое лезвие. Только снизка монет, сморкательная тряпица, дешевый медный амулет на двойном шнуре и кисет с «дыханием Себека». В другое время Морита вытряс бы из ублюдка всю душу, дознаваясь, где тот взял дурман, но сегодня ему было не до того.
Оказалось, что пойманный им человек – Гарим, хозяин питейного дома, расположенного на соседней улице. Страже давно известен как мелкий скупщик краденого. Теперь вот, похоже, занялся и дурманными зельями. Но убийство… нет, Гарим в жизни никого не убивал. Своими руками, по крайней мере.
Конечно, он гнался за своим клиентом с ножом и громко кричал, что прикончит его, но исключительно в гневе. Гарим всегда выходил из себя, когда кто-то уходил не заплатив. Разумеется, он не стал бы убивать несчастного пьяницу – может быть, пнул бы его разок-другой, но тыкать ножом… что ты, лугаль, Гарим совсем не хочет быть утоплен, как убийца. Совсем не хочет.
Расстроенный Морита приказал все-таки оттащить Гарима в подземелье суда. Тот попытался возмутиться и был жестоко избит.
У всех сегодня было плохое настроение.
Наутро оно стало еще хуже. Оказалось, что, пока стража кричала и шумела на улице Красного Рва, совсем рядом, в переулке Нанны, было совершено еще одно убийство. Тихо, бесшумно, незаметно. Обезглавленный труп нашли, как только забрезжило солнце.
И тогда Морита снова пришел к Креолу. Урский лугаль выглядел так, словно до этого бешено колотился головой об стену, однако мага он поприветствовал спокойно. На столе уже лежала карта Ура, кое-где заляпанная масляными пятнами. Креол использовал ее в качестве скатерти.
– Ты был прав, – сразу перешел к делу Морита. – Убийства произошли там, где ты указал.
– Но вы не сумели их предотвратить, – с каким-то мрачным удовлетворением произнес Креол.
– Не сумели. Теперь пентаграмма нарисована полностью. Что это может означать, маг?
– Неприятности. Ты сказал, что убийства происходили по одному за ночь?
– Десять ночей – десять трупов.
– Значит, на одиннадцатую ночь ритуал будет завершен. Скорее всего.
Поводив пальцем по чертежу, маг остановил его в центре пентаграммы. Вооружившись линейкой и циркулем, он провел несколько линий и дуг, вычислив точку пересечений.
– Площадь Добрых Намерений, – постучал пальцем Креол. – Я бы на вашем месте искал там.
– Об этом я и сам подумал, – кивнул Морита. – Стражники уже расставлены – муха не пролетит. Но на сей раз мне понадобится и твоя помощь, маг. Разумеется, я прослежу, чтобы тебя вознаградили.
Креол погладил завитую бороду и неохотно кивнул. Ему и самому хотелось узнать, кто и зачем проводит этот кровавый ритуал.
Площадь Добрых Намерений располагалась за священной оградой. Здесь жили в основном купцы и зажиточные ремесленники – не настолько богатые, чтобы поселиться внутри священной ограды или в храмовом квартале, но все же и не бедняки. Небольшую по размерам площадь со всех сторон обступали жилые дома. В центре журчал фонтан.
Солнце клонилось к закату. Стража обыскала уже все дома, допросила всех жильцов, перевернула все вверх дном, но так и не отыскала ничего подозрительного. Креол и Шамшуддин отрешенно взирали на происходящее, изучая ауру домов, вслушиваясь в речи допрашиваемых. Пока что все они говорили правду – никто ничего не знал ни о каких убийствах. А времени оставалось все меньше.
129 
