Особенно,... 
64 
В шесть часов двухэтажный городской дом ходил ходуном от трех его умненьких и подвижных деток, его французской семьи. Наверху из гостиной слышались звуки музыки: Женевьев играла ноктюрн Шопена. Потоки грустной музыки набирали силу, затем ослабевали… ни одной фальшивой ноты. Его двенадцатилетняя дочь была необычайно одаренной, и он знал, хотя она и боялась ему признаться, что ее мечта — сделать музыкальную карьеру. Через две недели запланировано ее участие в концерте самых ярких молодых дарований Парижа в концертном зале «Плейель». Жаль, что к этому времени в Париже ее уже не будет.
Из кухни доносился голос семилетнего Артура, требовавшего до обеда конфету. Мысленно Габриэль пожелал жене не поддаваться, в то же время прекрасно понимая, что она, как и всякая настоящая мать, ни в чем не может отказать своему сыну. Певучий голос Амины был едва слышен среди веселого позвякивания кастрюль и сковородок. Если нос не обманывал, то на ужин ожидалась ягнятина. В этом звуковом фоне отсутствовал один звук — противное бормотание телевизора. В доме Габриэля телевидение было под запретом.
— Амина сказала, ты хотел меня видеть.
Габриэль встал и радушно раскинул руки:
— Заходи, заходи, Жорж.
Жорж Габриэль нерешительно вошел в комнату, держа руки в задних карманах джинсов. Волевое красивое лицо. Внимательный взгляд темных глаз скользнул по комнате. Рослый молодой человек с плечами, которым позавидовал бы сам Атлант, и с простыми, искренними манерами. Как обычно, на нем была голубая футболка французской национальной сборной. Но необычно было видеть его наголо обритую голову. «Как у Зидана, — предупредила жена. — Для мальчика важно, чтобы ты одобрил».
— Проходи-ка и дай на тебя посмотреть, — произнес Габриэль, усмиряя свой гнев. — Да, так ты выглядишь старше и ответственнее. — На самом деле выглядел он в точности как безмозглый качок-хулиган. Недоверчивый, злой и даже опасный. — Садись. У меня такое чувство, будто сто лет тебя не видел. Как дела в гимназии? Освоил производные? Если хочешь стать доктором, математику надо хорошенько подтянуть.
— Все в порядке. Уже биномы проходим. И у меня куча времени, чтобы справиться с ними. «Бак» только в июне.
Жаргонное словечко «бак» означало экзамен на бакалавриат — государственный экзамен, определяющий, кто из детей продолжит обучение в университете. Жорж Габриэль учился в последнем классе гимназии, был отличником и капитаном футбольной команды, центрфорвардом. Он играл с такой азартной яростью, что его отца бросало в дрожь.
— Не сомневаюсь, ты отлично справишься. Вот я в свое время был никудышным учеником. Ты уже десять раз обошел меня.
Габриэль провел сына в комнату и закрыл за ним дверь. Этот кабинет был частным владением отца, и никому не разрешалось заходить туда без приглашения, поэтому-то Жорж и озирался по сторонам с видом восхищенного взломщика. Обстановка в кабинете была в духе французского минимализма: узкие легкие книжные полки и лакированный комод «Рош Бобуа».
— Играешь на выходных?
— Нет, только тренировка. Тренер заболел, и проводить ее буду я.
— Надеюсь, ты не забываешь и про свои другие занятия.
Габриэль пожалел о сказанном в ту же секунду, когда слова слетели с губ: читать проповеди было не в его правилах. Никаких наставлений со стороны отца. Это было его твердое правило. Он не брал в рот спиртного. Не сквернословил. Нигде не болтался допоздна. Он жил так, как, надеялся, будут жить его дети, и ожидал, что его примера достаточно.
— Нет, не забываю, — ответил Жорж, усаживаясь в кресло перед письменным столом, но не основательно, а на самый краешек: похоже, он надеялся на непродолжительную беседу.
Разговор по душам между отцом и сыном всегда проходил непросто. Обычно Габриэль возвращался домой после работы около восьми часов. В это время дети или выполняли домашние задания, или готовились ко сну. Наверное, воспитывать детей — материнское дело. Но грусть, возникающая оттого, что он их почти не знает, не проходила. И нечего твердить самому себе, что все это легко поправимо. Себя не обманешь. А скоро хлопот у него станет еще больше.
Усевшись в кресло напротив сына, Габриэль в последний раз окинул его оценивающим взглядом. У него не было сомнений, что молодой человек готов для выполнения задания. Еще бы не готов! Прошлым летом Жорж провел шесть недель в лагере в долине Бекаа, осваивая основы солдатской профессии. Перед выпуском он сломал своему инструктору по рукопашному бою руку и челюсть. Мальчик был сильным и способным. Но лагерь — всего лишь репетиция.
64 
