Особенно,... 
4 
Сердце Джека взволнованно затрепыхалось в груди. Он, конечно же, знал, что его мать тоже умеет творить простенькую магию: это от нее Джек научился разговаривать с пчелами и песней успокаивать испуганную скотину. Но Бард знал заклинания посерьезнее. Ходили слухи, будто он способен свести врагов с ума, просто подув в соломинку. А еще он умел призывать северный ветер и разговаривать с воронами.
Старик объявился в деревне два года назад — и тотчас же принялся всем распоряжаться, словно у себя дома. В мгновение ока он обосновался на римской вилле, где, словно по волшебству, появились кровать, стол, стопка одеял и добрый запас снеди. Прав его никто не оспаривал.
— Господин, я принес тебе еды, — крикнул Джек, поднимаясь на крыльцо. И прислушался, не раздадутся ли старческие шаги. И действительно: очень скоро послышались вздох и гулкое постукивание посоха. Бард распахнул дверь — и просиял от удовольствия:
— Джек! Славно-то как!
Вот за это, помимо всего прочего, Джек и любил старика. Тот никогда не ворчал* «Как, опять ты?» — а напротив, словно бы искренне радовался его приходу.
— Я подогрею сидр? — предложил Джек.
— А! Отменный напиток твоей матери! — одобрительно кивнул Бард. — У нее мудрые пальцы, мальчик. Запомни мои слова.
Сунув кочергу в огонь, Джек плеснул сидра в чашу.
— Я так понимаю, ты нынче утром пойдешь ягнят собирать, — обронил Бард, усаживаясь и вытягивая к огню костлявые ноги. — Ежели хочешь знать, так нынче шесть овец окотилось. Все — на западном пастбище.
Джек ни на миг не усомнился в словах старика. Бард обладает даром провидения, это вам кто угодно подтвердит. Может, он превращается в птицу и летает над полями, а может, с пробегающими мимо лисами разговаривает — поди пойми! Но только Бард ведал обо всём, что происходит вокруг — и о многом сверх этого.
Джек дождался, чтобы кочерга раскалилась докрасна, и погрузил ее в чашу — сидр так и зашипел.
— Может, мне собрать плавника, господин? — спросил мальчик. Уж очень ему не хотелось уходить от старика.
— С этими ягнятами ты полдня провозишься, — отозвался Бард, с наслаждением вдыхая аромат горячего сидра — Возвращайся, когда закончишь.
Джек ушам своим не поверил: да полно, может, он чего недослышал? Обычно если его и терпели рядом, так только затем, чтобы поручить какую-нибудь работу.
— Тебе нужна помощь, господин? — вежливо спросил он.
— Помощь? Помощь, желуденок ты непроросший? Клянусь бровями Одина, я тебя на обед зову! Или, может, тебе письменное приглашение выслать? Впрочем, нет, — вздохнул старик, — ведь ты его, как ни жаль, всё равно прочесть не сумеешь. Тебя ж никогда и буквам-то не учили. Мать я твою ни в чём не виню. Она старается как может — с этим ее помешанным на монашестве муженьком…
Бард еще некоторое время толковал сам с собою, грея руки над чашей с сидром. О присутствии Джека он, похоже, напрочь позабыл.
— Я буду рад прийти, — сказал мальчик.
— Что? А, да, хорошо, — отозвался Бард, жестом отпуская гостя на все четыре стороны.
Джек был настолько потрясен случившимся, что добрался до западного пастбища, сам не помня как пришел в себя уже на склоне холма. Ветер трепал его плащ, лед впивался в башмаки. Ну и на кой он сдался Барду? Десяток мальчишек таскали плавник и воду на римскую виллу, но никто из них, насколько Джек знал, к обеду вовеки не приглашался.
Так с какой же стати отметили именно его, Джека? Сын вождя повыше его ростом — и уж точно не такой неуч. Сын кузнеца посильнее будет. Сын мельника носит Барду отменные белые хлебы. А Джек — глядя правде в глаза — самый что ни на есть обыкновенный, ничем не примечательный мальчишка. За что ж ему такая честь?
Первого из ягнят он нашел под изгородью. Матка бросилась на Джека, но тот пинком отогнал ее прочь. Черномордые овцы были дикими, что твои горные козы. Джек спрятал дрожащего новорожденного ягненка под плащ и помчался вниз по холму, на бегу отбиваясь от неотстающей мамаши. Уложил ягненка на солому в хлеву — ив дверях еле увернулся от овечьих рогов.
Так Джек и бегал туда-сюда, пока не отыскал всех шестерых. К тому времени он перемазался по уши и был весь в синяках: что-что, а лбы у овечек крепкие. «Ненавижу овец», — подумал он про себя, с треском захлопывая дверь хлева.
— Не забудь их покормить, — крикнул отец с крыши.
— Уже покормил, — отозвался Джек. Ну почему отец в жизни не скажет: «Целых шесть ягнят? Молодец, сынок!» Почему ему ничем не угодишь?!
4 
