114 
— Держись крепче! — проорала Торгиль. — Если орел налетит снова, я до него доберусь!
Эх, лучше бы она перестала ерзать! Если из-за нее Золотая Щетина потеряет равновесие, все они свалятся в пропасть.
Чирк, чирк, чирк, чирк, — поскрипывал лед под копытами. А ведь Золотая Щетина уже добрался до самого верха! Вот он хрюкнул — и начал спуск. Орел налетел в третий раз, Торгиль свесилась с кабаньей спины — и пырнула-таки недруга ножом. Птица, пронзительно заверещав, резко пошла вниз, но от рывка девочка сползла набок. Джек попытался было удержаться, но руки его совсем онемели от холода — так что и он скатился вслед за Торгиль.
Спасла их только веревка, обвязанная вокруг пояса Джек с Торгиль повисли над пропастью. Ветер раскачивал детей из стороны в сторону, веревка до боли врезалась Джеку в живот, так, что дышать было нечем. «Быстрей, быстрей, ну быстрее же'» — мысленно заклинал он кабана.
Однако Золотая Щетина ступал медленно и осторожно. Бегать по крутому спуску зверюга явно не привык, тем паче с веревкой на шее. Он тяжело засопел.
«Надо вытащить посох», — подумал Джек отрешенно. Он понятия не имел, зачем ему посох, но, по крайней мере, на кабанью шею не так давить будет. Хомут, похоже, и без того бедолагу душит… Джек ухватился за конец палки и что было сил рванул ее на себя. Посох легко высвободился — так легко, что мальчик едва его не выронил. «Тепла, мне бы тепла хоть немножечко», — подумал он. Перед глазами поплыли огненные круги. Посох выскальзывал из онемевших пальцев.
«Тебе холодно, только если ты сам так считаешь», — донесся откуда-то голос Барда «Сейчас должно быть тепло. Сейчас тепло», — твердил про себя Джек и тянулся к жизненной силе, что пылала в самом сердце мира инеистых великанов. Ладони его излучали тепло, жар заструился с конца посоха. В ледяной мост ударила струя пламени. Закапала вода Золотая Щетина поскользнулся, чуть не упал…
— Хрю-ууу! — взревел гигантский кабан и сломя голову ринулся вниз по мосту. Наконец он вылетел на твердую землю и покатился по снегу. Джек с Торгиль шлепнулись в глубокий сугроб. Торгиль тотчас же вскочила на ноги и смахнула снег с лица Джека. Затем она отвязала веревку и вытянула Золотую Щетину — чтобы отдышался. Глаза девочки ярко сияли.
— Какое… отменное… приключение! — выдохнула она Веревка едва не задушила ее, но охваченной восторгом воительнице дела не было до таких мелочей. — Я сражалась с гигантским орлом! Я висела над пропастью, как Один на Иггдрасиле! Я так… так… счастлива…
— Хрю-ууу! — обиженно хрюкнул Золотая Щетина.
В голове у Джека мутилось; он оглянулся и увидел, что в самой середине моста зияет огромная дыра. По обе стороны от нее осталось лишь по тонкой ледяной перемычке. Посох провалился в сугроб — лишь почерневший кончик торчал наружу.
— Вот уж не думала, что ты умеешь творить такую магию, — воскликнула Торгиль. Она отплясывала вокруг, вся во власти безумного ликования.
— Да я тоже не думал, — признался Джек. Теперь, когда все оказались в относительной безопасности, глубокая рана в плече, оставленная орлом, дала о себе знать. И тут над ним нависла гигантская тень. Откуда-то повеяло гнусным серным дыханием.
— Как насчет поколдовать еще немножко? — прошептала Торгиль, нащупывая нож. Но ножа не было. Он канул в пропасть вместе с орлом.
Джек поднял глаза: прямо над ним возвышалось чудовшце из самых страшных, самых худших его ночных кошмаров. Страшилище было восьми футов ростом, голову и плечи его украшала взлохмаченная копна жестких оранжевых волос. Глаза цвета гнилых каштанов мрачно взирали из-под надбровных дуг, что больше всего походили на грибовидные наросты на древесной коре. А еще у чудовища были длинные зеленовато-грязные ногти, а зубы — существо как раз оскалило пасть — напоминали неплотно пригнанные друг к другу куски дерева. Клыки размером с козлиные рога приподнимали верхнюю губу в неизменно-злобной усмешке. Существо рыгнуло, и Джека вновь окутало отвратительной серной вонью.
И тогда Джек потерял сознание. А что ему еще оставалось? В конце концов, он впервые в жизни столкнулся с настоящем троллем…
Глава 33
Фонн и Форат
Джек лежал на неправдоподобно мягкой постели. В комнате настолько красивой, что мальчик подумал; он, верно, уже умер и угодил на Небеса. Стены покрывала роспись, вроде как на римской вилле, где жил Бард, вот только картины эти были совсем свежими. Деревья в цвету, домик, мужчина и женщина на крыльце, дети играют с собакой…
114 
