117 
Собой Натх-Будур тоже чрезвычайно хорош. Самого правильного роста, идеально шарообразного телосложения, с умасленными черными кудрями, пышной завитой бородой и обвитыми вокруг плеч подмышечными волосами. Веки выкрашены синим, полные губы блестят в свете факелов, а нос имеет приятный вишневый оттенок. Трудно не залюбоваться столь привлекательным мужчиной.
По правую руку от Натх-Будура восседает городской лугаль Аханид, по левую — городской маг Креол. Величаво покачивая многоразумной главой, добрый эн обращается то к одному, то к другому советнику, со всем уважением выслушивая их почтительные речи.
Заседание суда буквально утопает в мудрости и великолепии. — Посмотри, что у меня в зубах, — попросил Креол Аханида. — По-моему, это зернышко кунжута.
— Да, это зернышко кунжута, — кивнул Аханид. — И там еще какая-то фиолетовая дрянь.
— Видимо, это осталось после вчерашнего барашка, — заметил Натх-Будур. — Он как раз был с кунжутом и баклажанами. Прекрасный вкус, но я потом всю ночь дристал.
— А у меня до сих пор отрыжка, — громко пустил ветры Креол.
— Это не отрыжка, неразумный человек. Отрыжка происходит из другого отверстия.
— Да, я знаю.
Почесав свой округло-чудесный живот, Натх-Будур умиротворенно кивнул, приглашая подойти первых жалобщиков. То оказались четыре молодых аристократа, подавшие в суд на бедного рыбака.
— Что у вас за дело, мои драгоценные? — приятно улыбнулся им эн, вздув налитые щеки-яблочки.
Оказалось, что днем ранее эти юноши гуляли по берегу Тигра, не зная, чем убить время, коего у всех четверых было столько, что хватило бы выстроить целый зиккурат во славу Энки. Они заметили рыбака в лодке — да-да, вот этого самого, — который как раз собирался забросить сети. Веселые и щедрые аристократы ради шутки заплатили рыбаку два сикля серебра за улов, что он поймает при следующем забросе. Неважно, что именно попадется — целая пропасть сереброчешуйной рыбы или же несколько комков речной тины.
Вот монеты — забрасывай сеть.
Рыбак согласился на эти условия — надо сказать, весьма ему выгодные. Удача далеко не всегда сопутствует и самому умелому рыболову, но даже если удача сегодня с тобой и сети полны до краев — стоимость улова как раз и составит что-то около двух сиклей серебра. Смеясь своей забавной придумке, аристократы воззрились на выползающую из воды сеть…
Однако рыбы там не оказалось. Вместо нее рыбак выловил нечто куда более ценное — золотой слиток, весящий по меньшей мере шестьдесят сиклей! Настоящее богатство — не иначе кто-то из богов случайно проходил мимо и тоже решил подшутить над веселой компанией.
Мгновенно разразился спор. Юные аристократы требовали исполнить условия сделки и отдать им слиток. Рыбак же, которого обуяла жадность, желал расторгнуть сделку и оставить слиток себе. Юнцы попытались отнять золото силой, но их противник оказался недюжинным силачом — он вооружился веслом и пригрозил размозжить голову всякому, кто попытается его ограбить.
Так все пятеро и оказались здесь, перед очами справедливого эна.
Натх-Будур думал недолго. Дело и впрямь оказалось непростым, но император не зря столь ценит ум сего государственного мужа. Эн пожевал благословенно полными губами и объявил:
— Все просто. Чтобы не было споров и раздоров, я заберу этот золотой слиток в казну, а вам взамен дам… плетей. Всем плетей!
Восхищенные мудростью судьи, спорщики удалились, провожаемые копьями добрых стражников. А перед эном встали два других человека.
— Кто вы, люди, пришедшие ко мне за помощью? — взял кисточку винограда Натх-Будур. — Чем я могу услужить вам, что я могу для вас сделать?
— Выслушай меня, о справедливейший, и рассуди дело по справедливости! — сделал шаг вперед один из жалобщиков. — Я Нермекеленен, несчастный хаттийский купец — обманутый и ограбленный!
— Кто обманул и ограбил тебя, бедный человек? Поведай мне все, ничего не утаивай.
— Дело было так, о справедливейший. Я прибыл в ваш прекраснейший на свете город с грузом ценных тканей и дорогих притираний. Меня сопровождали два помощника и молодой раб — очень ценный раб, которого я также намеревался продать в вашем городе. Однако для меня стало неожиданностью то, что по новому закону, изданному недавно вашим императором…
— Да будет он жив, цел, здрав! — благосклонно улыбнулся эн.
— Да будет. Так вот, согласно этому новому закону всякий владелец раба, вводимого в город, обязан уплатить за него таможенный сбор — и не самый маленький.
117 
