Последние отзывы

  52  

– Да. Она умерла от многочисленных ножевых ранений в грудь и живот. Хочешь посмотреть снимки?

Я покачала головой.

– Раны самозащиты?

Я вспомнила свою встречу с хулиганом.

– Нет.

– Когда она умерла?

– Скорее всего вчера поздно вечером.

Мне не хотелось подробностей.

– И еще. – В глазах Ламанша застыла печаль. – Она была на четвертом месяце беременности.

* * *

Я пролетела мимо них в свой кабинет. Не знаю, сколько я сидела там, невидящим взглядом пробегая по знакомым предметам своей профессии. За годы лицезрения жестокости и насилия у меня выработался эмоциональный иммунитет, но некоторые смерти все равно прорывают защиту. Последняя атака ужасов выдалась самой кошмарной на моей памяти. Или просто я настолько перегрузилась, что больше не могла выносить гнусности?

Кэрол Кэмптуа не имеет ко мне отношения, и я никогда не увижу ее, но перед глазами вставали неконтролируемые образы из глубины разума. Я видела последние секунды ее жизни: лицо искажено от боли и ужаса. Молила ли она о пощаде? Или просила за своего нерожденного ребенка? Что за чудовища населяют эту землю?

– Идите все к черту! – выругалась я в пустом кабинете.

Смела бумаги в кейс, схватила вещи и захлопнула за собой дверь. Бержерон что-то сказал, когда я проходила мимо его кабинета, но я не остановилась.

Я проезжала под мостом Жака Картье, когда начались шестичасовые новости, главная сенсация – убийство Кэмптуа. Я ударила по кнопке, снова повторяя про себя:

– Идите все к черту!

* * *

До дома мой гнев поостыл. Некоторые эмоции такие сильные, что не могут со временем не ослабевать. Я позвонила сестре Жюльене и успокоила ее насчет Анны. Клодель уже ей сообщил, но я хотела лично все рассказать. Она появится, уверяла я. Да, соглашалась сестра Жюльена. Ни она, ни я уже всерьез не надеялись.

Я сказала, что подготовила скелет Элизабет и напечатала отчет. Сестра Жюльена пообещала, что кости заберут в понедельник сутра.

– Большое спасибо, доктор Бреннан. Мы ждем ваш отчет с большим нетерпением.

Я не воспользовалась случаем. Не представляю, как они воспримут то, что я написала.

Я переоделась в джинсы, приготовила ужин, запрещая себе думать о том, что случилось с Кэрол Кэмптуа. Гарри вернулась в полвосьмого, мы поели, разговор шел исключительно о макаронах и цуккини. Сестра казалась уставшей и растерянной, с готовностью приняла мои объяснения о падении на льду. Меня совершенно вымотали события последних дней. Я не спрашивала ее ни о прошедшей ночи, ни о семинарах, а она не пыталась ничего рассказать. По-моему, мы обе не желали ни слушать, ни отвечать.

После ужина Гарри занялась материалами семинара, а я снова взялась за дневники. Отчет сестрам готов, но мне хотелось знать больше. Ксерокс не улучшил качество записей, я мучилась не Меньше, чем в пятницу. К тому же Луи-Филипп оказался не самым захватывающим летописцем. Молодой врач писал длинные отчеты о работе в "Больнице Господа". За сорок страниц он упомянул сестру всего несколько раз. Его волновало, что Эжени продолжала петь на публике после свадьбы с Аланом Николе. Еще ему не нравился ее парикмахер. Луи-Филипп казался истинным педантом.

* * *

В воскресенье Гарри снова ушла, когда я еще спала. Я постирала, позанималась в спортзале, подправила лекцию, которую собиралась прочитать во вторник на занятии по эволюции человека. К вечеру совсем забегалась. Я зажгла камин, сделала себе чашечку чая "Граф Грей" и свернулась на кушетке с книгами и бумагами.

Снова открыла дневник Беланже, но через двадцать страниц перешла на книгу об эпидемии оспы. Она оказалась настолько же захватывающей, насколько Луи-Филипп – скучным.

Я читала об улицах, по которым хожу каждый день. В 1880-х годах Монреаль и близлежащие деревни населяло больше двухсот тысяч человек. Город тянулся от улицы Шербрук на севере до гавани на реке на юге. На востоке к нему примыкал индустриальный Ошлага, а на западе – деревни рабочего класса Сен-Кунегон и Сен-Анри, как раз на берегу канала Лашин. Прошлым летом я проезжала вдоль него на велосипеде.

Тогда, как и сейчас, народ волновался. Хотя большая часть Монреаля к западу от улицы Сен-Лоран говорила на английском, к восьмидесятым годам французы сформировали абсолютное большинство города в целом. Они доминировали в муниципальной политике, а англичане заведовали торговлей и прессой.

  52