Особенно,... 
79 
— Я бы не отказался, — вставил Саммерс, — но мне надо явиться к начальству. Я только посмотрю на Квента. Где он?
— У себя. — Линда кивнула на дверь и снова повернулась к Толмену. — Значит, ты с самой Венеры? С тебя весь загар сошёл. Расскажи, как оно там.
— Неплохо. — Он отнял у нее шейкер и стал тщательно сбивать мартини. Ему было не по себе. Линда приподняла бровь.
— Да-да, мы с Бартом все ещё женаты. Ты удивлён?
— Немножко.
— Это все равно Барт, — сказала она спокойно. — Пусть выглядит он иначе, все равно это человек, за которого я выходила замуж. Так что не смущайся, Вэн.
Он разлил мартини по бокалам. Не глядя на неё, сказал:
— Если ты довольна…
— Я знаю, о чём ты думаешь. Я все равно что замужем за машиной. Сначала… да я давно преодолела это ощущение. Оба мы преодолели, хоть и не сразу. Была принуждённость; ты наверняка почувствуешь её, когда увидишь Барта. Но на самом деле это неважно. Он… все тот же Барт. Она подвинула третий бокал Толмену, и тот посмотрел на неё в изумлении.
— Неужели…
Она кивнула.
Обедали втроём. Толмен не сводил глаз с цилиндра высотой и диаметром шестьдесят сантиметров (цилиндр возлежал против него на столе) и старался уловить проблеск разума в двойных линзах. Линда невольно представлялась ему жрицей чужеземного идола, и от этой мысли становилось тревожно. Линда как раз накладывала в металлический ящичек охлаждённые, залитые соусом креветки и по сигналу усилителя вынимала ложечкой скорлупу. Толмен ожидал услышать глухой, невыразительный голос, но система «Соновокс» придавала голосу Квентина звучность и приятный тембр.
— Креветки вполне съедобны. Зря люди по привычке выплёвывают их, едва пососав. Я тоже воспринимаю их вкус… только вот слюны у меня нет.
— Ты… воспринимаешь вкус…
Квентин усмехнулся.
— Послушай-ка, Вэн. Не прикидывайся, будто ты считаешь это в порядке вещей. Придётся тебе привыкать.
— Я-то привыкала долго, — подхватила Линда. — Но прошло немного времени, и я поймала себя на мысли: да ведь это как раз в духе вечных чудачеств Барта! Помнишь, в Чикаго ты явился на совещание дирекции в рыцарских доспехах?
— И отстоял-таки свою точку зрения, — сказал Квентин. — Я уже забыл, о чём шла речь, но… мы говорили о вкусе. Я ощущаю вкус креветок, Вэн. Правда, кое-какие нюансы пропадают. Тончайшие. Но я различаю нечто большее, чем сладко — кисло, солоно — горько. Машины научились различать вкус много лет назад.
— Но ведь им не приходится переваривать пищу…
— И страдать гастритом. Теряя на утончённых удовольствиях гурмана, я навёрстываю на том, что не ведаю желудочно-кишечных болезней.
— У тебя и отрыжка прошла, — заметила Линда. — Слава богу.
— И могу разговаривать с набитым ртом, — продолжал Квентин. — Но я вовсе не тот супермозг в машинном теле, какой тебе подсознательно рисуется, приятель. Я не изрыгаю смертоносных лучей.
Толмен неловко ухмыльнулся.
— Разве мне такое рисуется?
— Пари держу. Но… — Тембр голоса изменился. — Я не сверхсущество. В душе я человек человеком, и не думай, что я не тоскую порой о былых денёчках. Бывало, лежишь на пляже и впитываешь солнце всей кожей — вот таких мелочей не хватает. Танцуешь под музыку…
— Дорогой, — сказала Линда.
Тон голоса стал прежним.
— Ну, да. Вот такие банальные мелочи и придают жизни прелесть. Но теперь у меня есть суррогаты — параллельные факторы. Реакции, которые совершенно невозможно описать, потому что… скажем… электронные импульсы вместо привычных нервных. У меня есть органы чувств, но только благодаря механическим устройствам. Когда импульсы поступают ко мне в мозг, они автоматически преобразуются в знакомые символы. Или… — Он заколебался. — Пожалуй, на первый раз достаточно.
Линда вложила в питательную камеру кусочек балыка.
— Иллюзия величия, а?
— Иллюзия изменения… только это не иллюзия, детка. Понимаешь, Вэн, когда я превратился в транспланта, у меня не было эталонов для сравнения, кроме ранее известных. А они годились лишь для человеческого тела. Позднее, принимая импульс от землечерпалки, я чувствовал себя так, словно выжимаю акселератор в автомобиле. Теперь старые символы меркнут. У меня теперь ощущения… более непосредственные, и уже не надо преобразовывать импульсы в привычные образы.
— Так должно получаться быстрее.
79 
