71 
Молодая женщина начала без новых просьб:
— Я могу рассказать только то, что говорил мне Пол.
— Именно это меня и интересует.
— Я знаю немного. Пол всегда защищал интересы и репутацию членов своей семьи.
— Семьи с богатством такого масштаба обычно плотно смыкают свои ряды, особенно если есть что скрывать.
— Думаю, так и было. Каждый раз, говоря о Крейгтоне, Пол был очень сдержан. Скорее производило впечатление то, что он недоговаривал, чем то, что говорил…
— Он давал тебе понять, что о многом умалчивает.
Джули невольно улыбнулась:
— Ты вкладываешь слова в уста свидетеля.
Дерек тоже улыбнулся:
— Я это умею.
— Не смею спорить.
Они еще раз обменялись короткими улыбками, затем лицо Джули снова стало серьезным.
— Пол как-то проговорился, что ему пришлось вносить залог, чтобы вызволить Крейгтона.
— Из тюрьмы?
— Не знаю, буквально это было или, так сказать, фигурально. Деталями я не поинтересовалась. Если бы Пол хотел меня в них посвятить, он бы сказал сам.
Джули замолчала, и Дерек понял, что ее смущает.
— Если ты не хочешь делиться со мной конфиденциальной информацией, не надо.
Она опустила голову:
— Ты умеешь читать мысли?
— Это часть моей работы.
— Я чувствую, что предаю Пола, когда говорю об этом.
Предаешь еще больше, чем тогда, когда занималась со мной любовью? Разумеется, вслух Дерек этого не сказал. Он ждал.
Джули наконец решилась.
— Пол никогда не сказал о Крейгтоне ни одного лестного слова. Он ясно выражал свое неодобрение, но открыто говорил со мной о нем только однажды. Он очень на него рассердился, больше чем когда-либо. Пол просто бушевал насчет чего-то такого, что Крейгтон сделал или не сделал. Сказал, что он совершенно безответствен и безынициативен.
— Обычная жалоба представителя старшего поколения по поводу молодых.
— Да, но Пол еще сказал, что ему не следует удивляться, что его племянник вырос таким непутевым, ведь он с детства был неадекватен.
— Насколько неадекватен? И в чем именно? Он не уточнил?
— Нет. Заметил только, что Крейгтон иногда был жесток с другими детьми… Тем не менее они ему подчинялись. Он всегда умудрялся подчинять других своей воле. Был лидером, но не обязательно в хорошем смысле слова. А еще Пол сказал, что одна из учительниц Крейгтона ушла с работы посередине семестра, заявив, что делает это из-за него.
— Почему? Что он такое натворил?
— Не знаю. Пол говорил, что тоже не знает. Сказал, что учительница отказалась что-либо объяснять. Просто ушла, и все, хотя это была частная школа и работа учителей там очень хорошо оплачивалась.
Дерек пытался переварить услышанное.
— Крейгтон когда-либо ходил к психиатру? Лечился?
— Шэрон даже слышать об этом не хотела. Дуг не стал настаивать. Пол вернулся к этому вопросу, и Дуглас в конце концов сдался. Потом Пол говорил, что это лечение было пустой тратой времени и денег. Крейгтон знал, когда и что сказать, чтобы психиатр был доволен.
— Похоже, его мать закрывает глаза на все недостатки своего сыночка.
— Крейгтон очень талантливо играет разные роли. Он может изобразить любящего сына, племянника, которого безосновательно обвиняют в убийстве дяди, все, что ему требуется в определенный момент, — повернувшись к Митчеллу так, что их колени соприкоснулись, Джули сказала: — Он живет в мире фантазий, Дерек.
Молодая женщина запнулась, сообразив, что снова назвала адвоката по имени, но тут же, прежде чем он успел это прокомментировать, продолжила:
— Жизнь Крейгтона — киносценарий, который всегда в работе. Он его постоянно переписывает, — Джули положила свою ладонь на его руку. — Ты теперь тоже персонаж этого сценария, нравится тебе сие или нет.
— Я?
— Ты. Я. Мы все. Он всем дал роли. Думаю, Пол знал, что Крейгтон опасен, или, во всяком случае, сильно подозревал это, но ему не хотелось обвинять собственного племянника в том, что он психопат. Однако меня Пол просил держаться от него подальше.
— Он тебя предостерегал?
— Не так прямо. Но Пол говорил, что чем меньше я буду с Крейгтоном общаться, тем лучше.
Дерек задумался над ее словами и вдруг заметил, что Джули сбрасывает со своей руки комара.
— Тебя заживо съедят.
Они встали и направились к ее машине. Пока Дерек и Джули разговаривали, стемнело. Общественные здания и офисы опустели. Из баров и ресторанов на другой стороне дороги доносились музыка, голоса и смех, хотя народу там сейчас было значительно меньше, чем осенью и зимой. Мимо пробежала девушка с книгой в руке. Мужчина профессорского типа проехал на велосипеде, который выглядел таким же важным, если это позволительно сказать о вещи, как и его хозяин.
71 
