89 
Заварив крепкого чаю, взяла кружку и вышла на лоджию. Ах нет, пардоньте-с, это у сестры называлось: зимний сад. Огромная, как комната, застекленная, утепленная лоджия, заставленная экзотическими тропическими растениями в кадушках, среди которых разместились пара плетеных кресел и небольшой столик.
Забыв про чашку в руке, она стояла посреди буйной растительности и думала, и никуда было не деться от этих дум, от высвеченного ярким прожектором понимания переосмысления своего «я», жизни своей.
Почему она такая? Что сделало ее такой?
Да все! Детство, юность, непонимание причин своей брошенности и горькая обида. Детская, самая больная из больных, горчайшая обида!
На кого?
«Катя! Они все чужие тебе люди, ну, может, кроме отца, – открывала для себя новые истины Катерина. – Чужие, эгоистичные люди, которые спокойно живут свои жизни и судьбы, давно позабыв о тебе! А ты свою не живешь, ты занимаешься тем, что подсознательно предъявляешь им претензии! А им до лампочки! Так давно пора послать всех и все подальше, забыть, пожелать им доброго пути и начать жить и дышать сво-бо-дно!!!»
Прав Тимофей! Как всегда, прав!!
Она услышала наверху, этажом выше, кто-то ходит по лоджии – передвинули стул, проскрипевший по керамической плитке пола железными ножками.
Понятно. Господину Бойцову не спится, тоже решил посидеть среди растительности.
Катерина замерла, услышав его передвижения наверху, и тут же ее, как током, шибануло таким возмущением на саму себя!
Да с какой стати она здесь замирает зайцем перепуганным?!
Правдиво себе признавшись в так долго тянувшейся житейской трусости, в удобной изоляции, где она отсиживалась, Катерина Воронцова, не откладывая ни на мгновение, начинала новую жизнь!
Хватит, насиделась!
Чтобы что-то менять в своей жизни осознанно, без божьих подзатыльников, нужна серьезная мотивация. У Катерины Воронцовой в данный момент мотивация имелась стопудовая – переход Суворова через Альпы, личный Рубикон и взятие Бастилии! Так ей не терпелось очиститься от себя прошлой, трусливой, живущей вполноги!
Менять! Немедленно! Кардинально! Да что угодно!
А хотя бы принятые в социуме правила игры между мужчинами и женщинами!
Он, видите ли, решает за двоих, встречаться-расстаться, переспать и забыть, ревновать-разбираться! Пришел он, ком с горы, расшаркаться и проститься: «Больше ко мне не подходи – не дамся!»
Нет! Это она, Катерина Воронцова, решит, спать ей с тобой или нет, расставаться и когда! Вот так!! И пусть она наделает глупостей, и с удовольствием! И пусть потом расхлебывать последствия!
Но это ее глупости и ее последствия!
И из этого состоит полноценная жизнь! Ты ошибаешься, рискуешь, совершаешь ошибки, получаешь тумаки и шишки, расхлебываешь последствия, каешься – но ты живешь! И никогда не скажешь себе: «Я побоялась рискнуть!»
Так, хватит дышать воздухом несвободы!
Быстро, чтобы не передумать и не растерять воинственный очищающий запал, Катерина вернулась в свою комнату, переоделась, захватила сотовый и как можно тише пробралась в прихожую, открыла входную дверь, вышла и медленно-медленно, тихо закрыла замок на двери, позволив себе пару секунд сомнений.
«Твою мать! – думал Тимофей, лежа в гостевой спальне, слыша все ее манипуляции с дверьми. – Вот и все! Отдал ты свою девочку!»
Он не сомневался и знал: настанет такой момент, и все, что она годами сдерживала – характер, эмоции, чувства, – выстрелит, да так, что разнесет все вокруг, зацепив осколками окружающих.
И что тогда останется ему?
Она и останется, другая, у которой появится самый близкий мужчина, ближе, чем он, Тимофей, а он отодвинется на второй план.
Нормально. Жизнь.
Только очень хотелось напиться и завыть! Девочка повзрослела, и девочка ушла!
Катерина постояла у дверей квартиры Бойцова и набрала номер его сотового, записанный в памяти телефона, когда болела Соня, на экстренный случай.
Экстренным оказался ныне вытворяемый Катериной случай!
– Открой мне дверь! – приказала Катерина, когда он ответил, и сразу нажала «отбой».
Чтобы самой не передумать и не сбежать и ему не дать возможность говорить, задавать вопросы, удивляться, возмущаться, отказываться – любые варианты словесные.
Отпираемый дверной замок прогремел на всю лестничную ночную тихую благодать. Бойцов распахнул дверь, Катерина шагнула в прихожую.
– Мы не будем ни о чем разговаривать! – решительным, приказным шепотом распорядилась она. – Ни ты, ни я не готовы поражать друг друга откровенными признаниями. Да и не желаем этого. Я просто хочу все повторить!
89 
